«Потому что я люблю тебя!»
Ни в коем случае нельзя было этого говорить.
— Потому что ты — лучший охотник, воин и мужик, — отчеканила я.
Он ещё мгновение смотрел мне в лицо, а потом расхохотался, и сердце у меня замерло от ужаса и восторга, а потом неистово заколотилось — так, что я обморочно качнулась, почти соскальзывая с коня.
Победила. Я победила.
И пропала.
Продолжая смеяться, он вскинул руки, поймал меня и поставил наземь. А потом всё-таки шлёпнул Водородку по крупу, как я и предвидела, проворчав:
— Давай, приятель, проваливай. Ты мне тут не нужен.
Раздалось отрывистое ржание и удаляющийся топот копыт, а мы со Стивом снова уставились друг на друга. Усмехаясь, он неспешно потянул вверх мою футболку, снял и отбросил в сторону, а потом медленно обвёл шершавыми прохладными пальцами мои груди. Я задрожала.
— Так сильно хочешь дикаря, а, Птичка? Сама заявилась, дурёха… — протянул Стив, изогнув левую бровь. В глазах его плясали смешинки. — Я ведь и изувечить тебя могу. И убить. Не боишься? Давай, беги, пока не поздно.
— Хочу тебя, будь ты хоть дикарём, хоть профессором Оксфорда, — проглотив слюну, отпарировала я. — И… делай что хочешь. Не боюсь. И не сбегу.
Он хохотнул:
— Что хочу, значит?.. Чёрт, никогда мне с бабой так весело не было. Но ты меня подловила, Птичка. Я сегодня без гондонов. Не думал, что ты сюда прилетишь.
— Не мой день месяца, — не моргнув глазом, соврала я, хмелея от собственной наглости.
Он вновь пытливо всмотрелся мне в лицо и тряхнул головой:
— Матаийан! Ну ладно.
И легко подхватил меня на руки, а я опять зажмурилась до цветных кругов перед глазами, когда моя напрягшаяся голая грудь прижалась к его твёрдому влажному телу. С его мокрых волос падали капли, и я чувствовала, как гулко бьётся его сердце.
Оказывается, на берегу горел костёр, и возле пары брёвен были расстелены одеяла. Опустив меня на эти одеяла, Стив расстегнул и сдёрнул с меня кроссовки и джинсы. На мне остались только простые хлопковые трусики, и я изо всех сил старалась не краснеть под его пристальным взглядом, и так же изо всех сил старалась не рассматривать его.
Он снова усмехнулся и небрежно поддел мои трусики двумя пальцами:
— Птичка, ты хоть знаешь, как это бывает?
— Подумаешь! — упрямо отрезала я, невольно поджав к груди холодные коленки. — Я, между прочим…
И запнулась, всё-таки вспыхнув до корней волос.
Забавляясь, он склонил голову к плечу, а мне вдруг страшно захотелось подлить масла в огонь:
— Недавно ночевала в Рапиде, в мотеле. Специально сняла номер на ночь…
Он опять лениво изогнул бровь.
— …чтобы посмотреть кабельное, — храбро закончила я. — У Смоллхоков дома нет порноканалов.
Стив рухнул рядом со мной на одеяла, задыхаясь от хохота, а потом ехидно спросил:
— И что? Хочешь попробовать всё, что там показывали?
О Боже… Всё?! Я вспомнила увиденное по телевизору в убогом номере мотеля и похолодела. Но отступать было поздно.
— Да! — гордо заявила я. И добавила, опять не удержавшись: — Если у тебя хватит сил на это «всё».