— Что у вас было? — мои пальцы стискивают край папки, — Говори все, раз начал.
— Хочу тебе напомнить, что она СВОБОДНАЯ красивая женщина. И по сути, ни я, ни она не обязаны перед тобой отчитываться. Но я отвечу ради неё. Морально мы были близки больше, чем физически, комплектом прилагались некоторые тактильные вольности без секса. Это было ее условие.
— Я — ее первый мужчина. Сегодня ночью.
— Приятный бонус, — комментирует отец мою реплику с легкой ухмылкой. Бл*ть, меня напрягает, что он пробует эту мысль «на вкус»! Моя! — Тогда зачем тебе был нужен мой ответ?
— Чтобы понимать твоё отношение к ней, — открываю вторую папку, быстро пробегаю глазами первую страницу и зависаю, — Ты собрал на неё досье? Зачем?
— Хм… Почему у меня такое чувство, что ты — идиот? А я не ошибся, и знаю ее лучше тебя? — он берет со стола мой стакан с виски и выпивает его парой больших глотков, — Неужели у тебя до сих пор не появился вопрос почему принципиальная девочка Алиса фактически продала мне себя? Зачем ей три ляма? — стакан бьется дном об стол, — Читай дальше.
Ещё две страницы текста и я чувствую себя такой порядочной свининой. Она отдаёт почти все деньги на содержание больной бабушки… Я что? Не внушил доверия, чтобы рассказать мне о своей проблеме? Что за бред?
— Раз она тебе так дорога, — меня начинает топить собственным ядом, — Почему не дал денег и не отпустил?
— Я дал. И отпустил, да ещё и к тебе, только вот что-то не вижу ее за твоей спиной, — он тяжело вздыхает и усмехается, — На самом деле, я — не меньше тебя сейчас выгляжу идиотом. Алиса владеет пятнадцатью процентами акций нашей компании, — видя, как мои глаза раскрываются шире, он только кивает головой, — Да, она — падчерица Арслана. Только девочка ничего об этом не подозревала ещё час назад. Честно говоря, я даже обрадовался, когда маячок в ее телефоне сработал на пересечение территории посёлка. У меня были на руках все факты ещё вчера, я понял мотивы по поводу контракта и перевёл деньги, но о родителях ничего не знал. Хотел предложить ей работу в компании. А утром позвонил Арслан и попросил найти дочь своей жены. Кратко рассказал мне историю, которую я уже знал и мог сопоставить факты. Пазл сложился. Я сбросил ему координаты Алисы. Надеюсь, — отец со «смешком» трёт переносицу пальцами, — Что Алиса не успеет до заседания познакомиться ни с кем кроме матери. Иначе — битое лицо и потеря кресла президента кампании будут для меня «малой кровью».
— Просто охренеть! — моя рука сама тянется к бокалу, в котором был виски, но он пуст. Это хорошо. Лучше не пить, — Я же могу ей позвонить?
— Не отвлекай. Девочка мать больше двадцати лет не видела. Им надо до чего-то договориться. Позвонишь после заседания. Кстати… — он движением руки поддёргивает рукав рубашки и смотрит на часы, — Пора ехать. На въезде пробки, а у наших гостей в четыре самолёт.
Кандидатура отца, как генерального директора кампании, была поддержана единогласно. Тон диалога ощутимо потеплел, юристы тихонечко выдохнули, подсчитывая в умах премии и подсовывая партнерам документы на подписи. В конце совещания маркетологи представили новогоднюю рекламную кампанию украшений и тоже выдохнули, получив на неё одобрение вместе с полным финансированием идеи.
— Был рад вашему визиту, — отец жмёт на прощание протянутые через стол руки партеров.
— Мы плодотворно поработали, Иван. Восхищён. Признаюсь, думал, что ты стареешь, — Арслан, отделяясь от остальных участников собрания, жестом приглашает отца к выходу из конференц зала, — Жаль, что сегодня ваша прекрасная помощница не присутствует, — при упоминании Алисы бросаю нервозный взгляд на экран телефона. Оба сообщения, которые я не удержался и отправил, прочитаны.
— К сожалению, — отец разводит руками, — Попрощаться с нашей феей не удасться. Тимур — мой заместитель поможет вам быстро добраться до гостиницы и проводит в аэропорт, — они ещё о чем — то говорят пока отец провожает гостей до лифтов.
А я уже второй вызов подряд слушаю длинные гудки на номере любимой женщины. Черт, Алиса, детка, возьми трубку! Пожалуйста! Остаюсь в конференц зале один, швыряю телефон, кажущийся мне сейчас корнем всех бед, на стол и отхожу к окну. Когда-то монохромность и лаконичность деловых «каменных джунглей» за стеклом меня успокаивали, придавали решениям взвешенности и циничности, но, оказывается, этой серостью можно нажраться за глаза. Или я просто сейчас безнадежно заштампован диагнозом «влюблён по самые яйца», и готов научиться отличать сиреневый цвет от фиолетового? Да я действительно готов на все, лишь бы Алиса каждый день засыпала в моей постели. Хочу знать где она, что делает и иметь право решать ее проблемы. Почему она не попросила помощи у меня? Потому что я — ее начальник? Хм… Просто не сочла надежным вариантом? В голове мелькают образы свидания, и я вспоминаю наш разговор о том, что не стал бы связывать жизнь с той женщиной, у которой родственники имеют психические расстройства. Оооо! На столе вибрирует телефон. Подлетаю, хватаю кусок стекла и пластика с кнопками, и, как ненормальный, впиваюсь глазами в экран:
«Рома, не звони и не пиши мне больше, пожалуйста. Все подробности ты сможешь узнать у своего отца, а я приняла решение уехать из страны. Вылет сегодня вечером. Будь счастлив. Все.» Все?? Заорать? Затопать ногами? Что значит «все»?
— Ты чего мобильник гипнотизируешь? — я даже не заметил, что в кабинет зашёл родитель. Плечи нервно дергаются, будто от холода, а телефон хочется расквасить об пол. Кладу его на стол от греха подальше.
— Алиса не желает говорить со мной. Написала, что улетает куда-то сегодня вечером. Может, правда, дать ей остыть? Пусть отдохнёт? — я в полной растерянности поднимаю глаза на отца.
— Пока мы с Арсланом шли по коридору, ему позвонили из дома. Их младшая девочка в больнице с аппендицитом. Ей делают операцию. Очевидно, что Алиса полетит в Стамбул сегодня вечером вместе с матерью.
— Твою ж мать! — кулак с грохотом впечатывается в стол, — Как ее остановить?
— А как ты хочешь, я не пойму? На цепь посадишь? Или самолёт захватишь? — скрещивает на груди руки и выжидательно на меня смотрит, — Ну?
— Помоги мне, — смотрю отцу прямо в глаза, — Она не должна уехать, потому что больше не вернётся.
— Предложения?
— Ее должна не выпустить таможня! — мои глаза загораются нездоровым блеском от идеи, кажущейся прекрасным решением всех бед, — Помоги мне, пусть твои ребята создадут фэйковое заявление в полицию.
— Это отвратительная идея, Рома. Подлая. Я предупреждаю, — очень строгий голос отца вибрирует на обертоне.
— Я знаю… — вот не надо так на меня, блин, смотреть! Не хочу отдавать свою девочку никому. И за все сам отвечу.
Алиса 15
— Алиса, — мама нарушает наше молчание, повисшее в салоне такси, и осторожно накрывает мою руку своей, — Расскажи мне о себе.
— О чем ты хочешь узнать? — перестаю считать капли дождя на окне и поворачиваюсь к женщине лицом.