— Пропустите, — Шевцов бесцеремонно отодвинул уборщицу и зашёл в душевую, а я вдруг осознала своим замёрзшим мозгом, что стою перед ним полуголая.
Я сжала дрожащие челюсти и посмотрела на «брата», ожидая шквала оскорблений и упрёков.
— Бестолочь, ты вся синяя от холода, держи.
Алексей снял куртку и набросил мне на плечи, плотно запахнув на груди. Тяжёлая ткань, доходившая мне почти до колен, сохранившая тепло и запах хозяина лишила последних сил, и мои ноги подкосились. Наверное, я бы споткнулась и упала, если бы не сильные руки, подхватившие меня.
— А ну стоять.
— Только не кричи на меня, — я не смогла сдержаться и хлюпнула носом.
— Не буду, — глухо ответил Лекс. — И лучше сними эту мокрую тряпку.
Я даже охнуть не успела, как он просунул руку под куртку и сдёрнул полотенце, а потом плотнее запахнул куртку снова. Хорошо, что на мне был ещё купальник.
— Они куда-то дели твои вещи и обувь. Только телефон оставили.
С этими словами Шевцов под оханье уборщицы подхватил меня на руки и вынес прочь из чёртовой раздевалки. Мой мозг отказывался анализировать происходящее, и я просто уткнулась носом в его свитер на груди и, кажется, тут же отключилась.
Глава 40
Лекс.
— Аня, привет, это Шевцов. Нужна твоя помощь.
В ответ я услышал тишину, а потом раздался настороженный голос Степановой:
— Почему ты звонишь с её телефона? Где Яна?
— Спит в машине.
— Что случилось?
— Ей нужна одежда: штаны, свитер и какие-нибудь кроссовки или ботинки.
— Она что, голая?!
— Нет, на ней моя куртка.
— Ты что с ней сделал, долбанный ты извращенец?!
Телефон пришлось отвести на приличное расстояние, чтобы не оглохнуть от бешеного визга.
— Ирландо, заткнись и слушай, — я тоже повысил голос, потому что терпение моё начинало трещать по швам. — Ты причешешь свои рыжие лохмы и пулей прилетишь к углу «Пятёрочки». Усекла?
«Козёл» квакнуло уже где-то далеко, а потом связь оборвалась. Ирландо умная, всё сделает. Только надо будет ей как-нибудь объяснить, как нужно с людьми разговаривать.
Бестолочь отрубилась ещё до того, как я закинул её в машину. Промёрзла насквозь в остывшей душевой. Уверен, это Иркиных рук дело, и такое спустить нельзя. И дело не в сводной сестре. Просто я запретил её трогать. А Ирка ослушалась.
— Где Яна?
Ирландо вырулила из-за угла с видом отчаянного мстителя и уставилась на меня горящими глазами. Космы так и не причесала, только свернула в какую-то дулю на затылке, отдававшую африканскими национальными мотивами.
— В машине, — я выбросил недокуренную сигарету и повернулся к девчонке. — Вещи принесла?
— Что ты с ней сделал?
— Да ничего я с ней не делал! За кого ты меня держишь?