Он кивает, вызывая румянец на моих щеках. Я пытаюсь повернуться к нему, но он не позволяет.
— Я люблю сзади, — ставит перед фактом, надавливая на спину, принуждая наклониться и лечь грудью на тумбу.
Медленно очерчивает мой позвоночник от затылка до поясницы и ниже. Мне не то жарко, не то холодно, я путаюсь в ощущениях и эмоциях. Застреваю в них, как в вязкой паутине, когда он гладит мои ягодицы. Затаилась, наслаждаясь. Он трогает между ног. И это похоже на настоящую ласку. Пальцы уверенно скользят по моим складочкам, я закрываю глаза.
— Ты снова влажная, — говорит он. — Мы точно подружимся, — со смешком.
— Мне нравятся твои прикосновения, — шепчу в свое оправдание.
— Тем лучше для тебя.
Его пальцы гладят, трогают, очерчивают клитор. Кирилл определенно в курсе, где расположены чувствительные точки на теле девушки. При этом он внимательно следит за отражением моего лица в зеркале, и я понимаю, что, пытаясь поймать в ловушку его, угодила в нее сама. Он вторгается в меня пальцами, начинает трахать. И это хорошо. Очень хорошо. Мой недавний оргазм был недостаточно ярким, мне не хватило стимуляции. Сейчас ее больше. И я разрешаю себе тихо постанывать.
И все идет отлично, пока он не вынимает пальцы и не начинает поглаживать тугую дырочку выше. Не случайно задевает, а именно настойчиво, с проникновением. Пальцы влажные от моей смазки, у него получается легко. Я тут же напрягаюсь, пытаюсь выпрямиться, тяжелая ладонь моментально ложится на спину и прижимает к тумбе.
— Кирилл, нет, я не хочу, — говорю отрывисто, упираясь руками в прохладный мрамор.
— В смысле «нет»? — Его голос отрезвляет моментально, напоминая о моем месте в его жизни.
Сердце тут же ускоряется, страх вновь вырывается на волю и сковывает тело.
Он, конечно, через силу не продолжает, убирает от меня руки, делает шаг назад, освобождая мою зону комфорта. Нет значит нет. Но смотрит с недоумением.
— Я в том плане, что ты еще ничего для меня не сделал, а хочешь в первые сутки все. Сделка не очень-то честная выходит, — я смотрю ему в глаза, голос звучит твердо, хотя в душе я начинаю суетиться. Бросает в пот, я понимаю, что иду по тонкому льду.
— Справедливо, — соглашается он, поразмыслив мгновение. — Ты права, я увлекся. Эй, не бойся. Тебя никто не тронет без твоего разрешения.
— Я просто… — мои глаза расширяются, я паникую, понимая, что не получается подбирать слова. Я выпаливаю все, что чувствую: — Я не говорю тебе категорическое «нет», просто я не пробовала анальный секс, и вот так сразу к нему перейти мне немного… сложно. Но я не отказываю, ты не подумай. Я все понимаю. Если тебе нужно, то конечно. Просто мне надо настроиться. Пожалуйста.
Я все еще голая, влажная, стою перед ним, руки заламываю. Дурацкая ситуация.
Он кивает.
— Хорошо, настраивайся. Нет проблем.
— Кирилл, я… — мешкаю.
— Говори, ну же. Почему ты так сильно боишься? Я разве обижал тебя?
— Нет, ты хорошо ко мне относишься. Но что будет, если за выходные ты наиграешься, а потом сочтешь, что я не стою усилий? Я никак не защищена. И мне нужно хотя бы твое слово.
— Я же пообещал, что скоро ты будешь сама по себе.
— Пообещай еще раз.
Глава 27
Он окидывает меня внимательным взглядом, и я в очередной раз поражаюсь, насколько сложен этот мужчина. У меня совсем не получается читать по его лицу. Абсолютно закрытая книга.
Кирилл берет халат с полки, надевает, пряча свою эрекцию и разделяя наши тела. Мыслить сразу становится легче. Подозреваю, нам обоим.
— Я занятой человек, Лада, — он делает небольшую паузу, вглядываясь в мое лицо. Потом продолжает: — Ты как юрист должна знать, как много я работаю, иногда месяцами без выходных, — он говорит медленно, чтобы я запомнила каждое слово. — Регулярный секс с красивой женщиной в удобное для меня время без лишних эмоций и сантиментов — это именно то, что мне нужно. Напомню, что ты пришла сама. Мне не нравится слышать от тебя «нет», но я понимаю, что тебе трудно, и готов идти на компромиссы.
— Можно мне иногда обнимать тебя? — силюсь улыбнуться. — Как на пирсе. Мне так проще. Это похоже на компромисс?
— Я подумаю.
Он снова снимает халат, бросает его на тумбу, проходит мимо меня и встает под душ. Закрывается прозрачной дверцей. Его эрекция опала, видимо, разговоры об объятиях не слишком-то возбуждают моего судью.