— Мои родители…
— Допивай, блть.
Я осушаю стакан, обхватываю губами кусочек льда и начинаю его посасывать. Вместо закуски.
— Давай уже сделаем это. Я нервничаю.
Кирилл выглядит задумчивым, но кивает.
— Хорошо, идем. — Поднимается с места и следует по направлению к лестнице. — Там гостевая ванная, — показывает на одну из дверей.
Пока он не видит, я быстро выплевываю лед, тянусь к его нетронутому стакану и делаю еще один глоток.
Гостиная покачивается. Я стараюсь идти по прямой, игнорируя карусель.
Перед ним мне особенно стыдно.
Он живое напоминание о том, как могло бы все у меня сложиться, не согласись я на роль содержанки. Три года назад он был молчаливым тощим парнем. Бледным, с проблемной кожей. Я видела, читала по его глазам, как сильно ему нравлюсь, улыбалась, флиртовала. Он велся и однажды… только сейчас вдруг вспоминаю, как однажды он набрался смелости и пригласил меня на свидание. Я, конечно, в душе посмеялась, но ответила, что подумаю. И поцеловала его в щеку. Не прям поцеловала, разумеется, потому что и правда с его кожей нужно было что-то делать, а так, воздух чмокнула. А он в ответ улыбнулся!
Я еще подумала, улыбается как мальчишка, хотя лет ему было уже под тридцать. Для меня он был полнейшим лузером, а я… А я только-только закончила престижный вуз, устроилась в крутую фирму, мой парень ездил на новеньком мерседесе.
Прошло три года, и вот мы здесь.
Он привел в порядок лицо, значительно поправился и, судя по тому, как футболка обтягивает его широкую спину, — набрал мышечную массу, а не жирок.
— Ты идешь? — спрашивает, оглянувшись.
Даже черты его лица стали мужественнее, тогда как раньше из-за худобы казались островатыми.
И он действительно умный. Умный мудак в мантии, который обязательно придумает, как мне выпутаться из конфликта с греками. Если захочет. Для этого ему должно понравиться спать со мной.
Держась за перила, я поднимаюсь на второй этаж. Кирилл стоит у открытой двери.
— Заходи, — говорит мне.
Что я и делаю. Это спальня. Широкая заправленная кровать, какая-то еще мебель, по которой я успеваю едва мазнуть взглядом.
— Ложись.
— Раздеваться? — спрашиваю, растерявшись. Скольжу взглядом по его телу, возвращаюсь к губам. Теперь мне можно на него смотреть сколько угодно.
— Как удобно, — говорит он, разглядывая меня в ответ. Мое летнее платье с красивым вырезом на груди, мои ноги.
Я автоматом привстаю на цыпочки, чтобы казаться стройнее.
Когда наши взгляды встречаются, он слегка прищуривается. Что-то меняется в его глазах, в них отражается эмоция. Я чувствую себя такой пьяной, что, клянусь, еще пара глотков, и могла бы увидеть его чертей наяву.
Ну что ж.
Расстегиваю молнию, стягиваю платье через голову и грациозно бросаю его к своим ногам. Делаю усилие, чтобы не прикрыться ладонями.
Он кивает на кровать.
Я присаживаюсь. Потом вновь встаю, стягиваю покрывало, поднимаю одеяло и плюхаюсь на матрас. Простыни белые, свежие, словно он готовился к моему приходу.
— Хорошая девочка. А теперь спи, — говорит Кирилл и выключает свет.
В каком смысле «спи»?