Резко отворачиваюсь, пытаясь выпить свое шампанское. Выпить мне нужно пределенно, причем прямо сейчас! И желательно, чего-нибудь покрепче.
Но рука дрожит так, что приходится отставить бокал на маленький столик.
Это слабость. Не хватало еще, чтобы кто-то заметил, что у дочери Серебрякова дрожат руки!
Да и в конце концов, чего я так разволновалась?
Он просто гость. Гость в этом доме. Даже не мой, а отца. Подумаешь, какой-то один-единственный взгляд!
Просто выйду сейчас на воздух, пройдусь по саду и все пройдет!
Ну, а дальше и вовсе покину этот прием!
Только почему я дышу так, будто только что пробежала стометровку? И грудь поднимается так сильно, что, кажется, сейчас просто вылетит из моего обтягивающего довольно глубокого декольте?
Я стою спиной к залу, но по обнаженной почти до белья спине проносятся мурашки, прожигая ее разрядами тока.
Его взгляд физически ощутим. Он проникает прямо внутрь, отбиваясь все новыми глухими ударами сердца.
Черт! Ну почему он пялится именно на меня?
А не на ту блондинку, например, с которой я видела его на выставке картин почти сразу после того чудесного спасения? Когда я его ждала его и как дурочка, просматривала все светские хроники, где упоминался Санников?
Она ведь тоже здесь, я еще в начале вечера ее успела заметить!
А, может, он вместе с ней и пришел?
— Ты сегодня сухая, — низкий голос раздается над самым ухом, выжигая вокруг весь воздух.
Оригинал. Успел подметить очевидное. Но, — Боже, — как порочно это звучит… Как будто он говорит совершенно о другой сухости!
Щеки вмиг обдает жаром…
Неужели он еще тогда заметил, понял, как на меня подействовал? И тот жар в животе, на вершинках сосков, от которого меня выгибало, а внутри было и правда до безумия мокро не остался моей маленькой постыдной тайной?
Глава 11
Но я не успеваю ничего сказать.
Его рука опускается на спину. Прикасается к коже. Невинное, казалось бы, прикосновение. Просто опустить руку на талию.
Но он проводит по спине вверх. Едва касаясь, почти неощутимо.
— Потанцуй со мной, — Санников по-прежнему остается сзади. Не вижу его лица, но его дыхание обжигает волосы, а низкие тембр голоса отбивается прямо в груди.
Не приглашает. Не спрашивает. Звучит как приказ, которому невозможно не подчиниться.
Где ты был раньше? — почему-то хочется мне выкрикнуть ему в лицо, но я лишь качаю головой в ответ.
— Мне скоро пора уходить, — роняю твердо, даже не поворачиваясь. Зачем ему знать, что я просто не могу встретиться с ним взглядом? Пытаюсь сделать шаг вперед, избавиться от его руки. О том, что тело почему-то вибрирует и дрожит от одного его присутствия, ему тоже знать совсем необязательно. — Меня ждут друзья.
— Один танец, София.
Санников разворачивает меня к себе, бесцеремонно прижав к широкой груди.
А внутри меня все съеживается.
Так близко…