— Потому, что не семи пядей во лбу и крепка задним умом, — ответила по-русски, пользуясь народной мудростью, не зная, как перевести на межгалактический.
Все наелись, и я принялась убирать со стола. Инк разрезал остатки торта на небольшие куски, каждый упаковал в стазис и всё вынес в кладовку. Удивившись про себя рачительности иномирского принца, вслух поблагодарила его за помощь.
— Только гостей не угощай — не нарушай инструкцию, — напомнил мне мой начальник и куратор.
Деду не нравилась моя шпионская деятельность. Он даже слушать не хотел о делах наших, поэтому резко прервал разговор, предложив свою тему. Более приятную.
— Девочка моя, я для тебя подарки приготовил, — сердито взглянув на стража, добавил: — Инк, кажется, тоже что-то принёс.
Из-под лавки извлекли два больших баула. Один дракон подвинул уполномоченному, второй открыл сам и стал его разгружать. Большая банка кофе?! Всё, мне больше ничего не надо. Нет, ну, шоколад я тоже хочу! Не верю глазам своим — сыр! Теперь и в Дремлесье жить можно. Книги?! Ура!!! Новый травник — ух ты, у меня такого нет! Филипп, тут и для тебя книги, как я просила. Хотела было броситься деду на шею, но, представив, как это будет выглядеть, только прижалась к его плечу щекой.
— Деда, спасибо тебе!
— Теперь мой подарок, — привлекая к себе внимание, торжественно объявил страж.
Пришла моя очередь плюхнуться на лавку с отвисшей челюстью. Инк выложил несколько папок различной акварельной бумаги, краски лучших земных производителей, разнообразные кисти и легкий разборный мольберт.
— Очень надеюсь, что это украсит твой досуг и не даст заскучать в весеннюю распутицу.
— Откуда ты узнал, что я пишу акварелью? — с трудом сглотнув комок в горле, просипела я.
— Да обмолвилась ты как-то. Не то в походе, не то на башне у вампиров. Подумал, что такой подарок тебе пригодится. Только прячь его подальше, чтобы гости не увидели. Неуместно это здесь.
Растроганная, в слезах и соплях Баба-Яга — зрелище малоэстетичное, поэтому ушла рыдать в туалетную комнату за печью.
Умывшись и успокоившись, вернулась в горницу. Дед с котом рассматривали заказанную мной книгу и о чём-то тихо переговаривались. Похоже, мой дед любит котов и, судя по Бродяге и Филиппу, они его тоже. Страж, сидевший в углу, пристально рассматривал совушку, которая дремала на краю корзины, стоявшей на лежанке. Повязку я сняла, но летать птица не хотела. То ли крыло еще побаливало, то ли береглась.
— Можешь сказать, что за птичка у меня поселилась? — обратилась к другу. — Оборотница или заколдовал кто? Что думаешь?
— Думаю, что сама обернулась, но после ранения не может вернуться в человеческую ипостась.
— Помочь можешь?
— Могу, — архимаг слегка замялся. — В неё силу вдохнуть надо.
— Поцеловать, что ли? Ну так целуй! Совушка, ты не против?
Проснувшаяся птица внимательно слушала разговор и после вопроса смущённо потупилась. Если бы не перья, я бы могла утверждать, что даже покраснела. Страж посматривал то на меня, то на деда, то на сову, но с места не сдвинулся.
— Инк, мы никому не скажем, что ты с ней целовался. Ну хочешь, мы глаза закроем? — самым серьезным тоном и самым гадким скрипом спросила я, пытаясь удержать хохот.
— Надо, сынок, помочь, если можешь, — поддержал меня дед, старательно кивая головой, но я видела, как подрагивала книга в его руках. Тоже небось смеётся про себя.
— Хочешь, я её подержу? Нежно… — предложил Филипп.
Это было последней каплей. Инк вскочил, протиснулся в узком проходе между столом и лавкой, решительно подошел к печи, наклонился к сове. Как он вдыхал в неё силу, мы не видели. Архимаг повернулся к нам спиной и закрыл весь обзор. Когда он отступил от печи, мы ахнули. На лежанке, свесив безупречные ножки, сидела белокурая молодая женщина с огромными серыми глазами, с прямым профилем, как на античных барельефах. Зрелые округлые формы тела едва прикрывали густые локоны, но бывшая сова даже не изобразила стыдливость. Она наслаждалась произведённым эффектом. Три пары глаз не мигая рассматривали красавицу. Даже кот, кастрированный больше пяти лет назад, облизнулся. Ох, мужики!
— Мои дорогие, познакомьтесь. Если я не ошибаюсь, то нас почтила визитом греческая богиня Афина Паллада.
— Дева, старухою ставшая, здравствуй! Жизнь мне спасла ты, — нараспев, глубоким грудным голосом поприветствовала меня воительница. — Помнить об этом я буду всегда. Знай же. Всегда!
После таких слов вопрос о том, как мы понимаем друг друга, отошёл на второй план. Вот не люблю помпезность, но кто их, богов олимпийских, поймёт. Может, им иначе нельзя? Спасая деда и друга от косоглазия — вежливо отвернулись, но взгляд отвести не могут, — кряхтя подняла крышку сундука с моим скарбом, вытащила плащ, в котором путешествовала, и подала богине:
— Накинь, а то простудишься. Не май месяц в Элладе, а март в Дремлесье.
Приняв плащ, Афина одним изящным движением задрапировала ткань вокруг прекрасного тела, уложив продуманными складками, как хитон, подвязала шнурком от капюшона под пышной грудью. Мужчины не отмирали. Забыты были в одно мгновение преподавательница травоведения и совместные приключения. Я ревновала и злилась, но уговаривала себя, что такова мужская суть и сделать ничего с этим нельзя.
— Присаживайся, мудрейшая. Будешь отвар?