— Я вызываю тебя на дуэль! — раздувая ноздри выпалил здоровяк.
Ну приплыли. Этот идиот явно даже слушать меня не станет. А раз так…
— Лады, — кивнул я. — Погнали!
Подцепив его перчатку носком сапога, я ловким движением ноги отправил ее в полет. Прямиком в красную морду здоровяка. Тот только нелепо открыл рот и сделал то, чего никак не ожидаешь от человека со здоровенным мечом и закованного в латы: он поднял руки, чтобы прикрыть лицо. А я уже подскочил к нему и от души врезал в единственное неприкрытое доспехом место: пах. Обитый железом носок моего сапога сделал свое дело. Здоровяк шумно выдохнул, согнулся пополам и, рухнув на грязную брусчатку, тихонько заскулил.
— Я победил, — пожал плечами я и, присев рядом с ним на корточки, принялся шарить по карманам.
— Это… — со слезами на глазах пропищал здоровяк. — Это было подло…
Как по мне подлость, эт когда закованный в броню здоровяк с огромным мечом вызывает на дуэль честного барда.
— А ты думай, кого на дуэль вызываешь, — хмыкнул я, доставая из его кармана кошель с монетами.
Немного подумав, я стащил и перстень с его пальца.
Славный капитан графской стражи Мокроу лежал, уткнувшись носом в вонючую брусчатку. Из глаз капитана текли слезы. Слезы боли и обиды. Ведь он упустил такой прекрасный шанс спасти госпожу фон Кирштайн из лап какого-то злодея, который явно силой выкрал ее из дома.
Кряхтя Мокроу поднялся-таки на ноги. Вытер слезы, размазав по лицу уличную грязь. Капитан был очень хитрым, очень злопамятным и очень мстительным человеком. Стянув вторую перчатку, он надавил на маленький красный камешек на своем перстне. Мокроу был настолько уверен в себе, что и предположить не мог, что его когда-нибудь ограбят. Но кто бы мог подумать, что хитрая магическая система оповещения городской стражи когда-нибудь ему понадобится. С мстительной ухмылкой капитан сильнее нажал на камешек.
— Кто это был? — поинтересовался я у Лии.
— Не знаю, — покачала головой девушка.
Такую откровенную ложь распознал бы даже полный идиот.
— Ну да, — усмехнулся я и, собирался было что-то добавить, но тут недавно приобретенный перстень завибрировал в моем кармане.
Сунув руку в карман, я сжал его в кулаке и через мгновенье слабая вибрация прекратилась. Пожав плечами, я решил не придавать этому особого значения. И допустил вторую непростительную ошибку. В этом мире любой ерунде нужно придавать самое огромное значение.
Последствия не заставили себя долго ждать. Не успели мы выйти на пристань, как к нам сбежалась толпа стражников. Они словно тараканы лезли из всех щелей. Гремя доспехами, они окружили нас и принялись совать наконечники своих ржавых копий мне под нос.
— Уважаемые, — вздохнул я. — А в чем, собственно, дело?
Ответом мне послужил удар по затылку.
— Ай! — вскрикнул я, потирая голову. — больно же идиотина!
Это было третьей роковой ошибкой, которую я совершил за этот короткий день. После каждого удара по затылку следует благоразумно упасть на землю и притворится мертвым. Дабы избежать последующих ударов.
Я "пришел в себя" когда дуболомы из городской стражи приволокли меня в небольшую комнатушку с низким потолком, серыми стенами и абсолютным отсутствием окон. Единственной мебелью в комнатушке были стол и два стула. На один из них стражники и усадили меня. Связывать не стали, видать уверовали в мое благоразумие. Ибо попытаться сбежать из здания, в котором стражи больше чем у дворового пса блох — верх идиотизма. Поэтому я только лишь откинулся на спинку стула и занялся самым нелюбимым занятием: принялся ждать.
И долго ждать не пришлось. Не успел я поковырять в носу и вытереть палец о штаны стоявшего рядом со мной стражника, дверь в комнатушку распахнулась и в помещение прошмыгнул невысокий худосочный мужичок в огромных толстенных очках. Он махнул рукой, и стражники покинули комнату.
— Итак, — пробормотал "очкарик", — верно ли что вы вор и мошенник по имени Джинджэр? — скороговоркой протараторил он.
— Чего? — переспросил я.
— Верно ли что вы вор и мошенник по имени Джинджэр? — повторил "очкарик".
— Да, Джинджэр меня зовут, — кивнул я. — Все остальное наглая ложь и клевета.
"Очкарик" достал из подмышки толстенную книгу и, кряхтя, водрузил ее на стол и, усевшись на стул, принялся тщательно ее изучать. То и дело, поправляя свои огромные очки. Я скрестил руки на груди и приготовился к основательному допросу моей скромной персоны.
Дознаватель тайной секретной службы Его Величества был довольно хорош в допросах. По крайней мере он так считал. Виктор Дуббс очень любил и гордился своей работой. Ведь именно он, и никто иной, раскалывал самых злостных нарушителей правопорядка.
У мистера Дуббса было три основных, и единственных, типа задаваемых им вопросов. Прямой, задаваемый прямо в лоб: "Вы сделали это?". Настаивающий, если прямой вопрос не срабатывал с первого раза: "А Вы точно уверены, что не делали это?". И третий довольно хитрый, который Виктор использовал в комбинации с прямым: "Вы ведь сделали это, не так ли?". Может быть, кто-то посчитал бы эти вопросы не особо искусными и оригинальными, но мистер Дуббс был славен тем, что задавал их на протяжении нескольких часов к ряду до тех пор, пока допрашиваемый субъект не начинал плакать и умолять дознавателя заткнуться. И после всех соплей дознаватель получал нечто вроде: "Да! Да! Я это сделал, я признаюсь! Только умоляю скажите мне что я такого сделал?" в качестве чистосердечного признания. Но на этот раз мистеру Дуббсу попался крепкий орешек.