Йошивара была несколькими улочками, залитыми ярким светом фонарей и рекламных надписей, в обрамлении толстой, мрачной и угрюмой бахромы домов, среди которых гостям веселого квартала делать было нечего. В этой городской темноте места любопытным и представителям закона не существовало — здесь царили лишь правила местных, которые ревностно оберегали свой клочок жизненного пространства. Именно в таких откровенно мрачных трущобах и любила открывать свои филиалы загадочная организация под названием «Пещера Дракона». С чем это было связано — никто не знал… или не спешил делиться знанием.
«Пещера Дракона» была организацией, снабжающей своими товарами только Древние рода и правящих монархов. У последних, кстати, была привилегия — иметь представителя, вхожего в эти лавки, остальным же полагалось топать своими ногами. Треугольник, основанием направленный к поверхности, с вписанным в него треугольником, развернутым в обратную сторону — простой символ, за которым крылся доступ к самому элитному ассортименту товаров мира.
Добрались мы до магазина без приключений — проводник, полагающийся любому, кто собирался въехать в Йошивару в карете, долго ныл, пытаясь убедить нас в том, что в точке назначения, которую ему поставили, ничего нет, но был с треском посрамлен. Икая от вида вспыхнувшего рекламными огнями полуподвала и вида парочки вышедших встречать гостей мрачных молодцев, проводник припустил назад, сверкая голыми грязными пятками.
— Сэр Эмберхарт, — Акколидион склонился в приветственном полупоклоне, на что я ответил полагающимся кивком, — Вы пришли к нам сегодня… из Японии? Тем входом очень редко пользуются.
Акколидион представлял из себя лысое человекоподобное существо с невыразительным симметричным лицом. Одетый в мягкий серый костюм из шерсти, он, как обычно, ждал клиентов у стоящего посреди большого каменного зала камина. Так же там располагались кресла, чайный столик и ковёр — все, что нужно для деловой беседы. Стены в помещении были небеспричинно голыми, но вскоре это должно было измениться.
Представив Уокера хозяину магазина, я выдал дворецкому краткую лекцию о сути этого заведения. Обычный магазин, расположенный в ничто, замечательно подходящем для хранения товаров. Правильным образом подготовленные двери переносили покупателей в карман пространства, где их и встречал Акколидион. Всего лишь синергия от усилий пары-тройки Древних родов, половина тысячелетия опытов, проб и ошибок, прорва денег и материалов — и мы имеем подобный магазин, посещение которого не займет времени… вообще.
— Что вам сегодня угодно, сэр Алистер?
— Огнестрельное оружие для аристократов, мистер Акколидион.
Три стены из четырех с легким скрежетом стали проворачиваться на оси, демонстрируя другую свою сторону, с образцами оружия. Ружья, пистолеты, странные гибриды, опытные образцы — все это занимало десятки квадратных метров вертикальной поверхности, ожидая своего покупателя. Я хищно улыбнулся и прикурил первую сигарету из будущего множества — долгожданная психотерапия в виде абсолютной безопасности, совмещенной с морем огнестрела, наконец-то началась.
Вместо своего старого «Линьера», я довольно быстро подобрал его взрослого шестизарядного «брата» — шведский «Рагант-N3». Старенькая модель, использующая тридцать восьмой калибр, совершенно не отличалась убойной силой, но точность была выше всяких похвал. После того как на все трех единицах оружия Акколидион заменил курки с выступающих на пологие ребристые — «Рагант» стал практически идеальным оружием, по крайней мере, на то время, пока я не наберу массу тела.
А вот дальше мне пришлось как следует попотеть, выбирая и примеряясь. Настоящему уважающему себя сэру вообще предполагалось носить лишь один револьвер, имея к нему при этом не более дюжины дополнительных патронов, но я себе такого безрассудства позволить не мог. Конечно, я бы с удовольствием обменял таскаемый арсенал на пару высококлассных вояк, вооруженных до зубов, но наиболее разумных мер самозащиты меня лишила мнительность японского правительства и собственного отца. Приходилось выкручиваться.
Выкрутился я с блеском, откопав на стендах «пугов».
«PUG-32R» называемый «пугом» или «пугером» был печально известен среди любителей навещать скучающих жен дворян Восточной Европы, а так же среди уважающих себя грабителей тех же мест. Придуманный сумрачным гением тандема венгра Гория Здобы и итальянца Адольфо Луччиты тридцать восемь лет назад, этот короткоствольный уродливый револьвер претерпел в свое время множество метаморфоз. Изначально создававшийся как ракетница на три патрона, он потерпел полную неудачу, но не потерял ни грана веры со стороны своих создателей — те продолжали над ним работу, невзирая ни на что. Сейчас это было пятизарядное маленькое чудище с массивным барабаном и эргономичной рукоятью, обернутой кожей златовласа — довольно опасной миазменной твари, оснащенный весьма мягким спуском и патронами, в которых масса пули равнялась ровно 15-ти граммам. Точность этого «пуга» оставляла желать лучшего, но факт, что в этом мире не было такого явления как запрет экспансивных боеприпасов, заставлял закрыть глаза на такой мелкий недостаток. Попадание из «пуга» куда угодно с равной легкостью навсегда останавливало лошадь, неосторожного любовника или грабителя — развернувшаяся «лепестками» свинцовая пуля наносила серьезнейшие внутренние повреждения.
Мне придется как следует потренироваться, чтобы привыкнуть к отдаче этих злых уродцев, но это того стоит.
Разумеется, вооружившись на день грядущий, я совершенно точно не собирался останавливаться, насилуя терпение Уокера и мозги Акколидиона со всей страстью дорвавшегося человека. Приблизительно зная будущие параметры своего тела, благо, что эталон в виде графа Эмберхарта был у меня на глазах постоянно, я подобрал себе ряд куда более интересных единиц оружия «на вырост», да и не в одном экземпляре. Когда с этим было закончено, дворецкий позволил себе испустить еле слышимый вздох облегчения, бывший несколько… преждевременным.
Еще полтора часа и внушительную сумму средств я посвятил продуктам алхимии. Являясь убежденным противником стимуляторов, бустеров, зелий и прочей дребедени, бьющей по лелеемому мной аурному контролю как из пушки, я, тем не менее, был убежденным поклонником поговорки «Жить захочешь — и не так раскорячишься». Иметь арсенал продуктов Древнего итальянского рода, специализирующегося на алхимии — разумно, а значит, счет фонда будет страдать.
Под конец, загрузив все накупленное в карету за несколько заходов, мы с ветерком вылетели из Йошивары, совершенно обоснованно предполагая, что наш гид обязательно приведет любопытствующих к месту, где нас оставил в такой спешке. Именно по этой причине я и закупался настолько основательно — «светиться» здесь заново, да еще и на такой заметной карете, было бы чересчур рискованно. А так, глядишь, побьют того, кому это все пригрезилось, да забудут.
— Куда мы направляемся теперь, сэр? — сидеть дворецкому стало малость неудобно — ружейные стволы в чехлах заняли довольно приличную часть четырехместной кареты.
— Как куда, мистер Уокер? — хорошее настроение продолжало из меня переть травмирующим окружающих потоком, — За оружием, естественно!
— Сэр? — в трех буквах и с помощью интонации, Чарльз сумел передать ровный, но очень концентрированный букет эмоций — в нем густо смешалось сомнение в моем психическом благополучии, удивление, возмущение, обреченность, упрек и тонкие нотки чего-то неуловимого, вроде «куда я попал?!»
— Мистер Уокер, к вашему сведению, все, что мы сейчас приобрели — это три единицы огнестрельного оружия лично для меня, немного алхимии и кучу железок на будущее. Опять-таки, мне, — начал разъяснять я ему политику партии, — А кроме меня есть еще вы и мисс Легран. Ваше же вооружение меня категорически не устраивает.
То, что мы с собой везем несерьезное количество амуниции, я решил не упоминать.
Токио в очередной раз доказал, что японцы в своей массе пренебрегают огнестрельным оружием — то, что продавалось в лавках Акихабары, заслуживало лишь брезгливого погребения на городской свалке. Местный оружейный гений пытался породить чудовищно искаженные карамультуки, цель которых, очевидно, была лишь в попытке напугать противника дизайном. Пришлось расспрашивать, уточнять, даже подкупить пару владельцев совсем уж маленьких и хиреющих лавок, чтобы те нехотя написали адрес склада, где есть импортные стволы.
За всеми этими разговорами прошло много времени, из-за чего мы были вынуждены прерваться на поиск места, где можно перекусить. Местные забегаловки отнюдь не внушали доверия, одинаково предлагая массу разнообразного неизвестного, утопленного в нежирном бульоне, поэтому, когда мы наконец-то отыскали нормальное заведение, я уже порядком озверел. Трата ценного времени, тщательно расписанного на все выходные, выводила из себя.
Именно раздражение и послужило толчком к дальнейшему развитию событий. Мы уже входили в наиболее престижное на вид заведение, как его двери распахнулись и двое дюжих откормленных японцев в серо-голубых кимоно выкинули наружу человека, влепившегося мне в грудь. Не успев удивиться тому, что устоял на ногах, я сделал шаг вперед и вбок, рефлекторно-карательным движением совмещая затылок ворона на оголовье моей трости с носом одного из серо-голубых. После удачной стыковки трости и носа, с сопровождающим ее хрустом, я хотел изящно прокрутить орудие возмездия и врезать второму неосмотрительному типу тем же местом трости по колену… но растерялся и вместо этого, просто повторил удар по вытянутому в тупом удивлении лицу. Мужики завыли как пожарная сирена, страдающая насморком, а я пошел дальше, собираясь повторить такой же фокус с лицом управляющего.
…управляющей. Посмотрев в глаза перепуганной бабы в цветастом кимоно, я развернулся и вышел. Оба не то вышибалы, не то полотера продолжали жалобно стенать, корчась на полу и держась за кровоточащее пострадавшее. Носы я им расквасил здорово, но абсолютно безвредно. Придуриваются? Да плевать. Аппетита как не бывало.
На улице меня ожидал Уокер, пристально рассматривающий лежавшее у его ног тело. Закуривая, я присоединился к столь странному занятию собственного дворецкого, и был вознагражден необычным зрелищем. Человек, которого вышвырнули из ресторана, был стар, смугл и мал ростом. Выгоревшие на солнце седые усы и бородка были покрыты пылью, как и его изношенная одежда. Длинный тонкий нос, резкие черты лица, кожа, практически обтянувшая череп… перед нами в пыли лежал потерявший сознание житель Халифата.
— Халифатец? — в замешательстве озвучил я очевидное и невероятное. Здесь? В Японии?
— Он самый, сэр, — дворецкий встал, отряхивая руки, — Этот старик выдержал длительную голодовку и сильно изможден. Будет ли с моей стороны наглостью попросить у вас дозволение позаботиться о нем?
— Англичанин желает спасти жизнь урожденцу Халифата? — поднял я бровь, пытаясь понять и осознать.