— Лиам… — вот и всё, на что меня хватило, но он услышал, остановил одного из санитаров, хватая за руку, и прошептал:
— Ника? Ты здесь? — я кивнула, не осознавая, что он не видит, но, поняв свою ошибку, заговорила:
— Да, здесь. Лиам… Я буду ждать — дальше говорить не смогла, почему-то слезы начали душить мое горло. А санитары, видя мое состояние, поспешили увезти своего пациента, дабы не расстраивать того перед операцией. Успокоилась я не сразу, я даже не заметила руку Миара у себя на плече:
— Ника, всё будет хорошо. Его будут оперировать лучшие врачи страны. Лиам справится — я кивнула, но плакать не перестала.
А дальше шли долгие шесть часов ожидания. Кажется, я искусала себе все ногти, изъездила вдоль и поперек весь коридор. Миар же все время сидел неподвижной статуей, мне бы его выдержку. Но едва дверь операционной открылась, как он тут же подорвался, нависая над доктором, вышедшим к нам.
— Всё хорошо, операция прошла успешно — да, не очень-то информативно, хотя груз с плеч свалился — Его переведут в реанимацию и будут наблюдать, но уверен он быстро очнется.
Я поблагодарила доктора, а Миар рухнул на колени прямо посреди коридора. И только сейчас я поняла в каком напряжении прошли эти часы для него. А я еще завидовала его стойкости. Глупая.
Спустя пару минут Лиама вывезли, но пойти с ним нам не разрешили, его увозили в стерильный бокс реанимации. А нам снова остается лишь ждать. Вскоре появилась медсестра, которая объяснила Миару, что к пациенту нас пустят лишь утром, так что она посоветовала нам поехать домой и вернуться уже завтра. Ну или отправиться в свою палату — заметила девушка, рассматривая мою больничную одежду и коляску. Мы кивнули, благодаря работницу, и Миар вызвался проводить меня до палаты.
Добирались мы в полной тишине, и лишь у двери я услышала тихий голос парня:
— Спасибо… — а дальше он развернулся и ушел. Неожиданно.
Я не стала задумываться над произошедшим, лишь пожала плечами и въехала в палату. Там с трудом, но переместилась к себе в постель, укрываясь. Сегодня я вымотана до предела, так что никаких книг или фильмов. Только сон. Но обязательно поставлю будильник на семь утра. Приведу себя в порядок и сразу к Лиаму, может уже будут к нему пускать? Занятия по реабилитации у меня на десять, должна успеть.
Я улеглась, и, не смотря на переживания, быстро провалилась в сон, о котором потом успела тысячу раз пожалеть. Снилась мне всё та же поляна, но на этот раз драконов на ней не было, меня неуловимо тянуло в сторону гор, и я поддалась этому желанию. Я все больше удалялась с привычного мне места, приближаясь к каменным гигантам. Оказавшись рядом, я потянулась к камню, желая его коснуться, и тут же услышала голос Миара:
— Ты пришла… Сама, я не открывал тебе переход. Это было твоим желанием — я уже будто когда-то слышала эти слова, а парень все продолжал говорить, усиливая чувство дежа вю.
А потом пришли воспоминания. Я уже проснулась, лежа на больничной кровати, но не могла избавиться от горькой боли, которую там тщательно скрывала от меня моя память. Раз за разом я разрывалась в немом крике. Кадр за кадром в моей голове проносились события моего загадочного прошлого.
Я вспомнила всё и всех. Двух братьев-драконов, их отношение ко мне, все время, что мы провели вместе в деревне, путешествие в тот сказочный мир, который мне виделся во снах, первое предательство и побег. Мой одинокий путь: тогда я еще не знала что так звало меня, только чувствовала тягу и спешила углубиться в лес. Затем знакомство с первым стражем Предгорья. Ягулька стала первым близким мне человеком в этом мире, именно она подарила мне надежду на то, что я поступаю верно, сбегая от братьев.
А потом было мое путешествие сквозь врата, которое приносило мне физическую боль, пронзающую мое тело, сжигая меня заживо. Я помнила ту боль, которую так умело у меня забирал младший дракон. Именно она дала мне понять то, что это не просто восхищение красивым созданием. Тогда я впервые осознала, что каким-то образом влюбилась в парня, о котором практически ничего не знала.
А за этим воспоминанием пошло следующее: картинки все не заканчивались, они углублялись, показывая мне то, о чем я не хотела бы вспоминать, особенно последний кадр. Там, где я лечу с обрыва. Там, где мое тело горит, словно факел. Но не это зрелище пугало меня, нет. Такая концовка казалась мне вполне ожидаемой. И только миг, когда буро-зеленый дракон кинулся ко мне, сжигая в полете свои крылья, всего лишь миг, когда мы стали с ним одним целым, именно он заставил меня взвыть раненной волчицей.
Я лишила Лиама крыльев. Раз и навсегда отобрала у него способность летать. Именно я и его любовь ко мне толкнули моего мужчину на такой отчаянный шаг. Он знал, как спасти меня, знал, как облегчить мои страдания. Но они ничто по сравнению с тем чувством, которое я ощущаю сейчас. В тот миг, когда осознала, что мое безрассудство убило в Лиаме дракона, боль резко отступила, оставляя в душе рваную рану и пустоту.
Глава 28. От Судьбы не убежишь
Я дождалась утра, лежа в кровати. Можно даже сказать, что я успокоилась, во всяком случае истерика отступила. Но передо мной встал вопрос — как? Как смотреть Лиаму и его брату в глаза? Миар все знал, но ничего мне не сказал. Почему? Пожалел меня? Сейчас я его понимаю, на его месте я бы себя ненавидела.
Теперь передо мной стоял другой вопрос. Я планировала договориться с Милой, чтобы она узнала о Лиаме и сообщила мне. Нет, я не смогу приехать к нему, не сейчас. Возможно со временем я наберусь смелости, но в данный момент я чувствую себя слишком жалко.
Попытаюсь избегать братьев, пока буду собираться с силами. Думаю, зная расписание Лиама, у меня это получится. А пока нужно умыться, привести себя в божеский вид и попытаться проскочить на реабилитацию пораньше. Нужно чем-то себя занять пока Мила будет узнавать о состоянии Лиама. План построен, спешим выполнять. Скорее бы встать на ноги, иначе мне будет трудно бегать от ребят. Особенно от Миара. С его-то скоростью ему не составит труда догнать меня где угодно.
Но отбросим эти мысли в сторону, впереди у меня два часа реабилитации. В комнате для занятий меня ждала Ягулька. Теперь-то я все помнила. Я бодро подкатила к старушке, хватая ее за руку.
— Ника, детка. У тебя же не сейчас занятие. Сейчас у меня другая ученица, прости — она мне мило улыбнулась, возвращаюсь к девчушке лет десяти, которая пыталась стать на обе ножки, одна из них у нее была короче. Бедная малышка.
— Ягулька, я все вспомнила! — я решила открыть ей, она ведь и тогда меня поддерживала, и сейчас — но женщина отреагировала на мой выкрик не так, как я ожидала:
— Ника, я понимаю, что за спиной все шепчутся, но меня зовут Егулина Тимофеевна. Неужели ты думаешь сравнение со сказочным персонажем мне приходится по вкусу — она даже обиделась, это было видно по поджатым губам. Черт-черт-черт! Я снова ошиблась. Она не помнит, она банально меня не знает. Я просто ходячая катастрофа! Везде сею хаос, и тут старушку обидела, а она ведь ко мне всей душой и не потому что помнит и благодарна за освобождение, а потому что эта самая душа у нее чистая и светлая. Вот я дурёха!
— Простите, Егулина Тимофеевна, я не хотела Вас обидеть — я склонила голову. А что мне оставалось делать? Сказанное не воротишь, надеюсь она меня простит.
— Хорошо. Раз уж пришла — не сиди без дела, становись за свой аппарат и повторяй упражнения, думаю ты их еще не успела забыть — и на том спасибо, не выгнала, не послала.
— Спасибо огромное, я сейчас же начну — сказала я, отталкиваясь от коляски, цепляясь за поручни. Улыбнулась самой себе и принялась выполнять упражнения. Два часа пролетели очень быстро. Егулина несколько раз подходила ко мне, указывая на мои ошибки, а потом возвращалась к чевчушке. А я счастливая, на сколько это возможно, продолжала упорствовать. Дальше я покатила к душевым и поспешила к Миле, думаю та уже разведала обстановку.
— Где Вы были — едва я появилась в палате, как пришла моя медсестра — Телефон с собой Вы не взяли, а я Вас обыскалась. Ваши родители приезжали и заходил Нагорный-старший — я непонимающе уставилась на девушку, и она решила уточнить — Ну, брат Лиама — аааа…Вот значит какая у них здесь фамилия.