— Миар, прости, но я совершенно вас не помню. Не знаю почему так, пребывание у бабушки помню, деда Степана помню, Кира… Ай! — резкая боль пронзила голову, и ее сдавило будто в тисках. Парень подбежал ко мне, обеспокоенно наклонившись:
— Ника, что такое? Больно? — я кивнула, жуткая боль — Подожди, я позову доктора — он убежал, а я откинулась на подушки, кажется, меня отпускает, боль начала утихать, возвращая мне возможность мыслить.
Через минуту вернулся Миар, а за ним в палату вбежали Яков Степанович и Мила. Меня осмотрели, дали таблетку обезболивающего и сказали позвать, если боль повторится. Надеюсь, этого не будет. Я закрыла глаза, не хочу никого видеть, уж пусть лучше братец Лиама уходит, думаю, поймет намек.
— Что ж, Ника. Я пойду. Поправляйся, а мы позже еще поговорим. И… я оставлю твой рассказ в тайне, но думаю тебе лучше поделиться этим с доктором. Похоже все не так радужно, как все думают.
— Спасибо. Я подумаю.
— Пока, Ника, береги себя — ага-ага, и тебе всего доброго, вали уже поскорее отсюда, видеть тебя не желаю.
Парень ушел, а я осталась с утихающей головной болью и мыслями в голове. Они были в деревне. Именно там мы и познакомились? А что потом? Почему я помню все до мельчайших подробностей, будто бы это было вчера, а их совершенно не помню? Куча вопросов, а ответа у меня нет.
Глава 26. Реабилитация как она есть
А дальше меня ждали серые будни. Каждое утро ко мне наведывались родные, проводили со мной около часа и бежали на работу, потом появлялся доктор и медсестра, меня осматривали, кололи уколы и кормили. А после этого Мила отвозила меня на занятия по реабилитации. Руки слушались меня все лучше, а вот ноги совершенно не хотели держать, хотя я и могла немного пошевелить пальцами. Но увы это были мои единственные успехи.
После моего звонка ко мне прибежала Маша, она долго плакала, обнимая меня. Все же у нее была учеба, поэтому она наведывалась в больницу каждые выходные. А тут такая новость! Мы долго разговаривали, я рассказала о своих успехах, о том, что скоро приду в себя, а Маша все уши протарахтела мне об Андрее. Парня я помнила хорошо, всё же для меня прошло немного времени со знакомства. А потом подруга напросилась вместе со своим парнем в гости в субботу. Я была не против, мы можем погулять во дворе больницы.
Каждый день ко мне наведывались Лиам с Миаром, но старший брат лишь приводил ко мне младшего, здоровался и уходил. Как-то он объяснил мне это тем, что хотел бы, чтобы я узнала его младшенького получше. Слово он свое сдержал, о моем секрете никто не узнал. Но я все чаще задумывалась над тем, чтобы признаться доктору и родным в том, что совершенно не помню некоторых моментов из своей жизни.
С Лиамом мне было интересно, он много разговаривал, что-то рассказывал, смешно жестикулируя. В такие моменты я совершенно забывала о его слепоте. А еще мне все время хотелось к нему прикоснуться, погладить или просто обнять. Я рассмотрела странные зеленые пряди в его волосах, такие же были и у Миара, только цвет волос братьев отличался. Видимо какое-то веяние моды, но я с ним была не знакома, да и не была я тусовщицей, чтобы разбираться в таких мелочах.
Как только Лиам уходил, я тут же начинала скучать, все же сердце не обманешь, похоже оно работает лучше, чем моя дырявая память. Парень готовился к операции, которую ему сделают на днях, я жутко переживала, хоть и пыталась этого не показывать. Но тайком выпытывала у него детали того, что будет происходить, якобы простое любопытство, а на деле же я просто безумно нервничала и хотела себя хоть как-то успокоить.
А еще я каждый раз с нетерпением ждала вечера, а точнее время отбоя. Ведь каждую ночь мне снились ОНИ. Два великолепных дракона, которые притягивали все мое внимание. Черный был просто идеальным. Большой, красивый, с изумрудными пластинками вдоль всего тела, его хотелось гладить, но он и вполовину не вызывал во мне того трепета, как его собрат. Чуть поменьше, буро-зеленый, он тянул меня к себе, словно магнит. Еще с первой ночи я будто попадала в совершенно новый мир, незнакомый мне, но все равно не менее притягательный. Было в нем что-то, что заставляло сердце сжиматься, но скорее всего это было волнение перед новым и неизведанным.
На реабилитации со мной работала резвая бабулька, даже и не думала, что у человека в столь преклонном возрасте может быть столько энергии! А еще она относилась ко мне по-доброму, словно я была ее родной внучкой, но при этом гоняла меня отменно, не давая отлынивать. Благодаря ее усилиям я уже сносно стояла на ногах, правда пока с поддержкой, но и это был большущий прогресс. Звали мою помощнику Егулина Тимофеевна, но за глаза все прозвали старушку Ягулькой — уменьшительно-ласкательное от Бабы Яги, с которой у ее было явное сходство (да простят меня все защитники стариков, я же не со зла). А еще ее заменяла странного вида девица. Не сказать, что такая уж злостная, но было в ней что-то такое… Василисой назвалась она в первый же день, так и напрашивалось добавить «уж не Прекрасная ли?», но я смолчала. А вот персонал ее кроме как «Васькой» никак и не величал. Видимо за скверный характер. Хотя мне она не показалась такой уж злой, просто кажется слегка обижена. Но должна признать волосы ее меня поразили — уж очень были похожи на мои прежние, я даже в самом начале не сдержалась — прикоснулась, проверяя на ощупь.
— Что, нравятся? — с гордостью спросила девушка, а я лишь кивнула, признавая ее правоту — Вот выздоровеешь — обязательно дам поносить! — вроде и пошутило, но сказано было так, словно она так и поступит, стоит мне стать на ноги.
В общем меня окружали странные, но вполне себе добрые медицинские работники, за что я не уставала благодарить доктора, но он лишь отнекивался:
— Это все волонтеры, так что благодари, Никочка, их. Я-то тут при чем? — я покачала головой, все равно Яков (который на самом деле вовсе не Яков, как он позже мне признался) Степанович стоял на своем:
— Говорю же не мои подопечные, тебе просто повезло с работниками. Да и не Яков я, а Константин. Но в детстве был чересчур тощим, вот и прозвали тогда Кощеем. Поэтому имя и поспешил сменить. Только тсссс…. Никому не говори, это тайна — я пожала плечами. Каких только странностей не заметила за эти дни. Так что смена имени — меньшая из них.
Конечно мне повезло, у меня было счастливое детство, но ведь могло быть и иначе? Поэтому я постаралась позабыть о том, что услышала от доктора, а переключилась на свои занятия. Уже завтра Лиаму сделают операцию. Лучше подумаю о нем. Уже решила для себя, про поеду под операционную и подожду его там. Пусть он и будет под наркозом, но я хочу его видеть сразу же, чтоб не переживать и не маяться вопросами: «А скоро все закончится? Все ли хорошо? Как он там?». Лучше сразу сама все узнаю от первого лица, то есть от его хирурга. Ведь не откажет же? Поведает что да как?
Засыпала я трудно, мысли не хотели покидать мою глупую головушку, поэтому я легла далеко за полночь. И думала, что уже проспала, когда проснулась, Хотела уже вызвать Милу, чтоб помогла мне сесть в кресло, нужно поскорее отправляться к месту проведения операции (я вчера узнала, что это будет на шестом этаже), как услышала стук в дверь. Разрешив гостю войти, я увидела Миара. Старший брат моего «парня» долго мялся в дверях, а потом все же произнес:
— Привет. Ника, а ты не хотела бы со мной подождать Лиама из операционной?
Глава 27. Говорят: «Если ты чувствуешь боль — ты живешь»
— А мне можно? — кажется, Миар облегченно вздохнул:
— Я думал ты не захочешь… — такие простые слова, а почему-то ранили. Как он мог так подумать?
— Я и сама собиралась, но раз ты за мной зашел, так даже лучше. Боялась меня не пустят… Как он? — я не уточняла, но и ежу понятно, что я о Лиаме.
— Нормально, держится. О тебе раз пять за утро спрашивал, но я не знал что ответить, ты же ничего не говорила.
Пожалуй, это был самый длинный наш диалог со старшим братом за последнее время, если не считать того моего откровения. Я попросила подвезти мне коляску и уже по привычке напряглась, пытаясь в нее вползти, но Миар подхватил меня на руки, усаживая.
— Спасибо — только и смогла я сказать парню. Чувствовала себя немного странно — Пойдем? — я поспешила прервать неловкую тишину, и он мне кивнул. Выехав из палаты, я направилась к двери Лиама. Но из нее уже выходили доктора, а санитары вывозили младшего на каталке. Почему-то мне стало страшно.
Все шли молчаливой процессией к лифтам, я же катилась за ними. На нужном этаже мы вышли, и Лиама повезли налево, я поспешила догнать санитаров, хотелось хоть как-то дать знак, что я рядом, я с ним. Но я не знала как, и тогда я позвала: