— Как вы спокойны? — вдруг рассек тишину Варфоломей. Время начало быстро стекать из раны. — Да, территория "Ордена белых королей" почти вся заполнена молочными парами. Однако я сомневаюсь, что они простят гибель солдат и потерю хладагентных сокровищ.
— "Ордену" хладагент не к чему. Весь потенциал залежей всё равно не используется.
— Вы легкомыслимы…
Кораг интеллигентно кашлянул после того, как заметил, что время клонилось к полудню на мониторе шлема. Они отвлеклись. Кораг уважительно поклонился Арагонде. Варфоломей раздул ноздри, когда уловил легкий горелый запах.
— Простите, повелитель, — склонил голову. Арагонда одобрительно промычал.
Владыка встал с кресла. На фоне Арагонды его плечи уже не казались такими мощными и победоносными.
— Кораг, — поприветствовал следом повелитель, чего практически ни для кого не делал.
Подняв голову, Варфаломей обратился к Корагу:
— Я слышал, что тебя ударил мощный разряд молнии на залежах?
— Да. Ваша программа отвода тока пришлась кстати. Сомневаюсь, что я смог бы сохранить даже каплю силы для битвы, если бы ощутил весь разряд. Благодарю вас, главный советник. Однако я до сих пор чувствую покалывание в степях экзоскелета. Его можно исправить?
— Вот как, покалывания, — подловил слово Варфоломей и промычал в раздумье. — Тогда подойди ко мне позже, я отрегулирую механизмы прототипа.
Повелитель отступил к дверям. Варфоломей отвернулся, не проронив ни слова. Арагонда поманил Корага. Когда вдвоём они вышли, наследник с тяготой отвел взгляд от отца.
Ступая по длинному коридору, их преследовали личная стража, поклоны и приветствия. Кораг старался отвечать каждому. Арагонда игнорировать. Он лишь держал внимание на Кораге, который постоянно склонялся в попытке угодить всем. Это слегка забавляло.
— У тебя не затекает шея монотонно кланяться? — произнес повелитель, не скрывая высокомерного умиления. — Если нет поклона — не значит, что нет уважения.
— Не только недотрога, но и гордыня любит, когда окружают вниманием.
Усмешка прозвучала в фильтре владыки.
— Возможно, — растянул Арагонда задумчиво. — Однако, как первенец гордыне, отмечу, что мне важнее умысел, чем факт. Если кто-то клонится из-за привитого правила, воспитанности, то его усилия бессмыслены.
— Но владыка! — воскликнул Кораг. — Разве не соитие уважения и осознанности рождают воспитанность?
— Нет. Воспитанность — это скорее привычки в симбиозе с рефлексами. Сомневаюсь, что они не признак осознанности. А вот его былое эхо, которое когда-то создало сознание — это да. Скажи, Кораг, неужели ты склоняешь голову, потому что приучили?
— Ладно, признаю. В молодости Вансиан порол меня иглицей, если я не клонился знати. Однако когда я начал замечать чужие улыбки, то сам захотел умилять других. Меня поощряло их внимание.
Арагонда негромко посмеялся. Его легкий гогот глухо искажался фильтром.
— За это ты мне нравишься. Никто бы не признался, что склоняется ради себя.
Кораг радостно хмыкнул. Он сам не заметил, как они дошли до приёмного зала повелителя. Даже рослый дарссеанин поднимает голову, когда смотрит на величественный потолок. Орнамент на штукатурке тянется к центру и тонкими стеблями касается очерченного круга. Из рисунка идет голографический свет.
Трон возвышают лесенки посреди просторного зала. С него разрастаются толстые корни из переплетенных проводов. Они тянутся к стенам и врастают в металлические разъёмы. Лучи света падают из высоких окон, оставляют молочные блики на прорезиненном слое корней и высвечивают мощную спинку кресла. Красные занавески ниспадают к полу и морщинятся у подвязанной шнуровки. Повелитель поднялся по коротким ступенькам к электронному трону.
— И все же занятно, — вдруг рассеялась тишина зала, которую тревожил лишь топот. Слова Корога с легким эхом таяли у потолка в узорах голографического света. Потолок, словно арфа, нежно тянул струны голоса.
— Я не ожидал, что Варфоломей будет так неистово спорить с вами. И зачем вы выбрали такого советника?
Свет глаз Корога опустился к полу. Рыцарь дрогнул от недопустимости и дерзости своих слов. В эту секунду Арагонда присел, непринужденно опрокинулся на спинку, затем комфортнее развалился в кресле.
— Впервые я встретил Варфоломея на конференции. Тогда он напомнил мне мясника, которому подарили новый элитный тесак, — изрек Арагонда после того, как припомнил страсть советника к истине и яростным спорам. — Ещё я иногда удивляюсь догадкам Варфоломея. Он часто бывает прав. Как сегодня.
— Вы насчет "Ордена"? Все знают, как белые короли привязаны к своим хладагентовым залежам. Не только Варфоломей, но и все жители империи не хотят стать новым трофеем, очередным трофеев, пьедестала в мировом господстве.
— Спорить тут не стану, "Орден" пугает не без причины. Я уверен, именно белые короли изнасилует землю, а когда моря планеты окрасятся бардовыми бесплодными водами, его правители ощутят особый оргазм, — высказался повелитель. — Но, по-моему, бессмысленно насиловать матушку-землю, когда в космосе ждет приемная мать.