Ступеньки сторожит Ютий, не снимая намордник.
"Может из-за него?" — промелькнула мысль.
Но что-то не верится.
— Я? — переспросил владыка. — Я уже всё получил.
Советник покумекал в растерянности, причем Арагонда видел, как он заплутал в уме, поэтому не смог удержать забаву. После высокомерного гогота Варфоломей понял, какое у повелителя сегодня настроение.
— Прости, Варфоломей. Я не думал издеваться над тобой. Вовсе нет! Просто, корабль почти готов. И поэтому ты здесь. Мне нужно отблагодарить одного советника за труды. Так что скажи, Варфоломей, чего ты хочешь?
Советник застыл с негодованием. Подумав, он утвердил:
— Чтобы империя процветала, — утвердил советник.
— Мы не бедствуем, — сразу же ответил Арагонда.
И Варфоломей с ним бы поспорил. Но советник знал, по настырности и упрямству Арагонду мог бы побороть только его сын. Тогда Варфоломей снисходительно прошипел в фильтр. Он понять, что повелитель ждет личных, сокровенных, эгоистичных целей. В первую очередь приходила лишь одна мысль.
— Счастья сыну, — ответил уже без раздумий.
Со стороны не казалось, что Арагонду такая цель устроила.
— А если бы добился, то чего захотелось бы потом?
В задумчивости Варфоломей раздражённо тсыкнул.
— К чему неказистый расспрос? — рявкнул он.
— Я жду, — пришел внезапный ответ.
— Так чего, повелитель, скажите?
— Тебя жду.
Варфоломей выпучил глаза, где перед экраном на вершине трона сидит повелитель и чего-то терпеливо ждёт. Тогда их разговор перебил десерт.
— Промываешь советнику мозги? — вопрошающе прокаркал Иридий, пробираясь через массивные двери.
— Не сильней тебя, гаденыш.
Вздох Иридия бьет фильтр, Ютий под шлемом лыбится, а Варфоломей ощущает напряжение от неприкрытого намека. По телу советника пробежался озноб. Зато в Арагонде завывал интерес. Как только Иридий вошел, повелителя очаровала одна внезапная мысль.
— На самом деле Варфоломей делился своими желаниями. Скажи, Иридий, чего ты бы хотел? Например, если бы занял этот трон, — незатейливо сметелил Арагонда и похлопал по подлокотнику.
Насмешливый тон Иридий подловил, но не проявил особого нрава, когда как Варфоломей охнул, и тут же испуганно торкнул и смолк.
— Хочу, чтобы все граждане могли воспитывать детей. И не только одного, не двух. Пусть трех и четырех, но зато они давали бы жизнь. Хочу, чтобы дарссеане не бросали свои таланты и становились не только солдатами и учеными. Разве не прекрасны были профессии, когда всюду царила всеобщая сеть и мир?
Когда Иридий говорит, Арагонда немашинально водит по кнопке. Сладкогласность его не привлекает. Зато растёт аппетит. Он очень хочет увидеть, как выглядят истинные цели Иридия.
— Хочу, чтобы жизнь состояла не только из выживания и борьбы!
После монолога фильтр Ютия сдержанно гогочет. Он сильнее всех считает, что идиллии не бывает без борьбы.
— Красивые речи! — воспрял Арагонда. Ютий прокряхтел и угомонил свой фильтр. — Но прикрытые прелести меня бросают в скуку. Пусть слова любимы, но в них нет жажды, неугомонного влечения. В этом и проблема. Цель идёт за целью, а они пусты, не твои.
Я знаю, статус, престиж повелителя — они притягательны и упоительны страждущим, но я вижу, на самом деле ты не этого хочешь. Может, стоит задуматься о том, что желаешь, а не что просят другие? Навязанные обществом цели и долг хороши, пока удовлетворяют, но в итоге, когда их добиваешься, остается пустота. Ну же, подумай о том, чего хочешь ты. Тогда, после исполненных страстей, будешь жить со счастьем достигнутого.