Ситуация надломила его: сначала Ютий припёрся и начал раздавать советы, а теперь и Мэйпс вовсе стала выдавливать все соки из Ягады. Мысль уловила, что они идеальная пар. Оба лезут, куда не просят!
А Мэйпс всё показушничала.
— Мать, — добавил Иридий после и достаточно громко, чтобы та примолкла.
И наследник устыдился. Хотя Тирей всё это время помалкивал, а Ягада боялась пискнуть, он понимал, что всем такой тон неприятен. Тогда Иридий подозвал Мэйпс; в сторонке подхватил за руку.
— Опять лезешь не в своё дело, — шепнул на ухо.
Вдобавок, отбросив взгляд, он намекнул на Ютия. Молодой дарссеанин хмуро стоял и пялился в одну точку. Почему-то Тирерий ощущал легкий дискомфорт.
— Я с ним лишь общаюсь. И я аккуратно собираю информацию. Ничего другого не затеваю.
Мэйпс нахмурила брови. Сын отпустил руку.
— К тому же, разве негоже откладывать такую загадку? — намекнула она. — Иначе сложно будет предсказать будущее.
Когда Ягада припоминала знатную символику на плечах Ютия, Мэйпс помахивала Тирею на прощанье. И вот Иридий провожает её взглядом и сильнее тонет в помыслах. Ему уже приходила идея, что нужно поговорить со стариком, но до сих пор сомневается: стоит ли назначать встречу? Иридий подумывал, что может просто позвонить, но когда, хватит ли духу?
Как вдруг Ягада сорвалась с молнии на груди Тирея. Юный дарссеанин застыл в замешательстве.
— Ты же Ютий? — спросила с неловкостью, будто сама знала, что ведет себя неподобающе и глупо.
Хранитель секретных данных невольно потянулся к спине, сомкнул руки у контейнера. Ютий угукнул. На вид он будто пытался припомнить имя дарссеанки.
— Не глупи, Ягада! — осёкся Иридий и сразу остудил пыл. — Разве обычных тренировок тебе не достаточно?
— Часовая разминка, наблюдение и повторение? Это не серьезно! Я хочу научиться владению магнитного клинка, хочу спаррингов, хочу чувствовать настоящую битву, — ответила она и перевела взгляд на Ютия. — Ты же умеешь сражаться?
Ютий хотел громко всхлипнуть от таких неучтивых слов, но тут между ними встала стена. Иридий склонился над Ягадой, скрыв от её взора низенького дарссеанина.
— Тебе не нужно учиться защищаться, — высказался Иридий. Его голос робел. Казалось, что даже споры и грызня с повелителем так не пугают, чем то, что вырывалось из уст сейчас. — Ведь мы вместе можем посетить весь мир. Свяжи со мной плеть жизни, и я исполню любую твою мечту.
Ягада обалдело раскрыла рот. Её опешил сюрприз, который открылся в печенье с предсказанием. Такое будущее обескураживало.
— Нет, нет, — начала она упираться тонким голоском. — Я поняла. Ты так специально говоришь. Хочешь, чтобы я утихомирилась и присиделась? Но я не успокоюсь, пока не увижу все краски мира!
— Не правда. Я не уговариваю. Ты получишь все, что хочешь.
Сердце тревожили сомнения и неуверенность. В детстве она желала, чтобы Иридий не уходил, оставался рядом. Но теперь их настигла взрослая жизнь. Теперь, когда Иридий приближается, она сжимается, испытывает тревогу, неуютный холодок поблизости. Кажется, что все изменилось. Он поменялся. А сейчас стало ясно, что чувства трубили не зря.
— Ты не понимаешь! Я не готова…не хочу терять время, думая: “Да когда же война закончится, и мы сможем посетить хоть один уголок мира!”
Неожиданно Ягада обежала Иридия и прильнула к Ютию. Она подошла очень близко, оживленно раскрыла глаза, но молодой дарссеанин сторонился взгляда. Любой другой мог зачароваться невинностью, но Ютий сдержано стоял и не мог понять, как дарссеанку можно использовать на благо себе.
— Ты же все понял? Что скажешь?
Иридий покачал головой медленно, как можно незаметнее, как бы намекая. Пусть Ютий тихо забавлялся, когда наблюдал за неумелым ухаживанием наследника, но теперь вдруг стал её частью. Ситуация начала угнетать мощнее закрытой пустой комнаты. Тогда Ютий высказывается нагло и надменно:
— Не лезь ко мне, самка. Владыка дает уйму дел, которые в сотни раз важней всех прихотей. С чего вдруг ещё нянчиться с тобой? Где моя выгода?
Ягада удивленно вздохнула. Её смутила не грубость. Дева была готова к ней от новичка, внешника, не жителя замка. Озадачило именно то, что она не знала, чего может дать взамен.
— Да как ты смеешь грубить плодоносной деве, варвар! — встрял Тирерий. Внутри плотного шлема он прошуршал бровями. Телохранитель хотел добавить остроту, но решил промолчать. Тирей просто не мог сказать при Ягаде: "Сам же побежишь к этой самке, когда захочешь наследника".
Потом вдруг осенило:
"Этот намек на выгоду", — подумал он. — "Вот паршивец!"