Вансиан дернул руками и снова ударил повелителя о стенку. В комнату заглянул охранник, позвал напарника. Вдвоем они скрутили старика.
— Знал бы Кораг за кого воюет, — начал Вансиан.
— То что? — продолжил Арагонда. — Я гарантирую безопасность его отпрыску и Наиде. Труп Корога похоронят со всеми почестями, как героя, в моём саду.
— Где? — вдруг пришла в себя Наида и вспомнила цветущий пар под куполом. — Туда же никому нельзя ходить? Лишь единицам.
— Сегодня я разрешу прийти туда всем. А потом я позволю тебе ходить туда, к его надгробию.
— И земля не хуже, — встрял старик.
— Так он и будет в земле, — парировал повелитель.
Вдруг всплыла догадка, что тело Корага больше не принадлежит выбору. Старик тсыкнул с яростью.
“Я лишь, надеюсь, для меня сделают то, что сделал бы я для других”, — вспомнил Вансиан слова Корага. Затем на ум пришли складские надгробия из чисел. И тот холод, что испускало каждое число.
— Его рукоять, — встрял Вансиан, начал сопротивляться. Арагонда жестом приказал охране, и старика отпустили. — Я требую, чтобы его рукоять похоронили вместе с ними!
Арагонда задумчиво поднял подбородок.
— Хорошо. Я распоряжусь, чтобы вам вернули рукоять. Вы же будете присутствовать на похоронах?
— Не сомневайтесь, — гордо ответил Вансиан.
— Тогда решено. А затем, после похорон, я требую, чтобы вы покинули замок, Вансиан.
— Что? — вздохнула Наида. — Как так?
Без брюзгливости Арагонда поднял и надел шлем. Он вальяжно прошел мимо Вансиана. Охрана пошла вслед за повелителем. Вдруг Арагонда откинул шлем в сторону. В очках отразился сам Вансиан.
— Будь моя воля, ваш труп украшал ворота замка. Боюсь, только Наида не выдержит две смерти сразу. Поэтому убирайтесь, пока дозволено! В доме я потерплю лишь вражеский труп.
Повелитель покинул комнату. Сердце Вансиана и Наиды разом отлегло. Обычно Арагонда не уступает. Вансиан хорошо это знал, но все равно люто ненавидел.
Глава 3 Мысль тянет, потянет, да дотянутся никак
1
Работать, чтобы наслаждение растопило часы. Наседает жалкий трепет, раз работа окутывает теплым одеялом. Но Варфоломей не оборачивается к порицателю. Он наслаждается своей функцией, лишь бы забыться в чертежах и схемах, чтобы не переживать, а существовать в расчетах и рассуждениях.
Бремя сводит с ума. Эмоции кружат свыше, вяжут путы и поедают, но в рассуждениях он тонет и забывает себя. Остаются лишь вычисления мозга. В такие моменты чувствуешь, что не отличим от безликой машины. Нужен звон будильника, чтобы проснуться, чтобы поворот стрелки вернул из алгоритма чисел и моделирования в мир бесконечных чувств и переживаний. Но Варфоломей устал. Проблемы и заботы вечно тянут в пучину, к волнениям и бесконечной спешке. Все они идут за замыслом повелителя. Но Варфоломея утомили причуды арагонские, потому он работает ради того, чтобы забыть себя в безликих действиях.
Иногда, на минуту, когда Варфоломей возвращается в мир, его встречают воспоминания. Как только новоиспеченный советник впервые глянул на пустую просторную комнату, то ужаснулся. Молодой дарссеанин будто представил будущее и увидел всю ту ответственность и напряжение, что взвалит на него судьба.
Теперь прошли годы. Варфоломей приластился к броне и дорастил белёсый рог до макушки. На щеке впала ямочка, будто оплеуха, бурые волосы слегка потускнели, а родимые пятна стали напоминать налет. Зато глаза не изменили алому рассвету, как ответственность бескрайнему трепету.
Теперь посреди кабинета стоит массивный стол. По заказу, он подстать показывает дарссианскую мощь. Куст из искусственных листьев прирос к увесистой ножке, а проводка тянет по ней корни. Стебель высится. Листья ровняется полкам. На верхний глобус вращает магнитная подставка, которую полка питает прикосновением.
Трансляция началась. Проектор в фигурной ножке чуть поморгал. На солнечном диске столешницы замельтешили данные, когда Варфоломей печально сморщился, увял и сник взглядом.
— Повелитель, — проговаривает он по привычке, потому как впасть в поклон не позволяла банальные леность и уныние.
Лик повелителя возник над голографическими надписями.
— И что же ты хочешь предложить? — спросил Арагонда так надменно, что советник удивился тому как динамики смогли четко передать высокомерную интонацию.
— Корректировки! — вдруг воспрянул советник и с той уверенностью, которую настрогал за годы работы в замке. Он не забывал, с кем говорит, но привык к идолу, как к старому наставнику. — Вы не усомнились, что корабль сможет бороздить космос. И пусть. Но забыли! Сначала ему нужно попасть в космос. Корабль не мал. Потребуется тонны хладагента, чтобы взлететь и преодолеть атмосферу планеты.