Затем шепча Арагонда произнес:
— Это оно превратило объект страсти в источник счастья?
В сердце промелькнул недовольный укол. Наида вдруг захотела задушить его подушкой и вновь взглянула на Арагонду. Повелитель смотрел сквозь стекло на падающие снежинки и разряды молний в небе. Когда Арагонду известили о Короге, то фильтр только произнес: "жалко беднягу", слегка опечалено, будто бы он всего лишь заметил на дороге труп сбитого животного и прошел мимо.
Сейчас арагонский взгляд казался таким задумчивым и пустым, что иной раз пробудил тоску по Корагу. Наида безумно хотела увидеть те благородные и полные энтузиазма глаза. Ту искру, что отогревала сердце, как будто в ней всегда томилась некая живительная сущность. А теперь Кораг умер. И исчезла та искра. Остался лишь Арагонда. Холодный, черствый. Его взгляд всегда пуст, словно ничего, кроме мыслей в душе нет. Да и те лишены живости. Только выводы и сухие предположения. Почему-то Корагу нравился такой взгляд. Он уверял, что глаза Арагонды переполнены мудростью и источают непомерные знания Вселенной. Однако Наида никогда не соглашалась с любимым. Ведь иногда видела в этих глазах непомерный садизм. Будто та нахваленная мудрость притягивала страданья, их анализировала и упивалась ими.
— Прости. Я просто удивлен. Ты думаешь, что не получишь счастье, — проговорил Арагонда, всматриваясь в окно, — хотя имеешь в виду мотивацию.
— Что ты несешь? — буквально шипела Наида, но вяло и с болью.
Следом дева трепетно вздохнула и мучительно сглотнула.
— Ты гонишься за теплыми чувствами, чтобы их достичь, чтобы получить внутреннее удовлетворение. Обычная охота дикаря.
Но я не осуждаю. Почему бы и нет? Это действенный механизм. Но путь окажется лишь дорогой, если мысли споткнутся и упадут на первой же кочке, — он поднялся и спальница резво подпрыгнула. — Что и случилось.
Пальцы Наиды вонзились в подушку. Зубы ныли, а глаза взбухали красными венами. Ярость тянула руки из пустоты.
— Наида, скажи, зачем ночами и неделями оплакивать мертвых? Может, стоит напросто поменять цель? Гибкость не всегда признак черствости. Сосредоточься лучше на ребенке. Сомневаюсь, что Кораг обрадуется, когда узнает, как несчастно его дитя без матери.
Арагонда уселся на подоконнике. Наида гневно сщурилась, ощутила, как намокают глаза, и утонула в слезах.
"Больной ублюдок!" — повторяла она в мыслях, пока владыка говорил вкрадчиво. Эти искры стали единственным, что преграждало от неугомонных криков, стонов и безудержного плача.
Вдруг она встрепенулась:
"И ведь совсем забыла о ребенке".
Рука невольно потянулась к животу.
— Кораг мертв, — провопила Наида с новой силой. Слезы опять начали обмокать глаза и щёки. — Какие тут могут быть мысли? Он даже не может ничего сказать против.
— Ты уверена? Думаешь, раз тело не дышит, значит, тайна смерти разгадана? Ты ведь жива. И я жив. Мы живы, пока можем мыслить. Поэтому не стоит пренебрегать помыслами Корага в сердце, иначе похоронишь его заживо.
Слова Арагонды пророкотали в мозгу Наиды.
“Сам не знаю, зачем я смолол такую чушь” — подумал вдруг он. — “Я же не верю в живость мыслей без их обладателя, без носителя якобы души. Мы размышляем и поступаем по программе в глубинах тела. А как придет ответ, если программу забрала смерть? Другое дело говорить о том, куда могла подеваться такая программа".
Тут Арагонда озадачился, но сразу же смел излишние раздумья.
"Что ж, надеюсь, пусть не мысли Корага, но мои, успокоят Наиду и удержат её от необдуманных решений. Ведь если она уйдет из замка, то моя жизнь оскуднеет”.
— Ты так хочешь сказать, что Кораг живет внутри меня? — прервала Наида смятенья. — В твоих устах эта мысль звучит как-то извращенно. Однако я чувствую любовь. И боль. Я страдаю, потому что чувствую эту любовь к нему. Она не исчезла. Может ли быть это проявлением души? — загорелась она. Спальница согнулась. Наида села на колени. Она так смотрела, будто чего-то ждала. — Его души? Во мне?
— Может быть, — протянул он недоуменно, видя в больших невинных глазах надежду, — да-а.
Неоднозначная реакция напугала Наиду. Подсознательно она возжелала подтвердить, доказать и усилить свои чувства.
— Разве любовь не рождается связью? — метнула Наида вариант и воодушевленно продолжила. — Есть связь, которая удерживает порядок в галактике. Есть связь, что притягивает частицы друг к другу. И есть связь, которая привязывает души. И чем прочнее связь, тем мощнее итог. Любовь.
Повелитель сухо смаковал слова, а когда увидел, как искра надежды начала таять в её разочарованье, тут же рассек тишину:
— Что ж, если душа — это программа из строительных частиц, то привязанность вполне может быть связью между кирпичиками. Все пропорции, все мысли и чувства, что сотворил в тебе Кораг, сплели частицы мозга в единую конструкцию. Да. Ты хранишь его мысли, а ребенок — частичку фундамента.
Наида вдруг дрогнула.
— Ты же веришь, что существует информация? И видишь, что она многообразна, но повторяется, и что её многообразие создается из повторов, как бы ты не старался. Так вот, если ли вероятность, что информация в нашем мозгу повторится в другом? Ну, хотя бы на половину, как генетическая спираль в ребенке.