Тут у меня даже дар речи пропал. Куратор, конечно, все наши способности, как семечки, щелкал, но зачем ему это?
«Он не пояснил тебе, зачем?».
«Нет» — довольно сухо ответил Торвальд. Видимо, он прочувствовал моё недовольство. А на что он рассчитывал? Что я обрадуюсь? Что приму, как должное? Нет, дорогой, тебя в своей жизни я не ждала вообще, и спокойно я себя веду только потому, что после выпуска мы с тобой расстанемся, а там я как-нибудь выкручусь. Сейчас мне лишь нужны основы. Да. Все верно, это мне, конечно, аукнется, но надо решать проблемы по мере их поступления.
«Че этот хмырь над нами наяривает?» — недовольно заметил Альд, расправляя крылья и начиная парить над одним местом. Я подняла голову: над нами такими же кругами вился бронзовый дракон. Да уж, вот так группа: темный маг на светлом драконе и светлый маг на темном драконе. Стоит ли говорить, что драконы разных цветов и уж тем более сословий друг друга терпеть не могут?
В теории, напарник и всадник при полете будто сливаются в одно целое, чувствуя каждое движение друг друга. Так должно быть при правильной работе. Я же чувствовала себя также, как и верхом на верблюде — села, что говорится, просто покататься. Ни синхронности, ни такта, ни слаженности — ничего в нашем полете не было. Под нами и над нами туда-сюда носились другие студенты, взгляды которых я отчетливо чувствовала на себе. Думаю, что на этом хватит. Раз, куратор все понимает и сам знает, как лучше, то думаю, он не будет против, если мы спустимся первыми и уйдем, пока нас не завалили вопросами и не одарили презрительными взглядами.
«Торвальд».
«Да?».
«Снижайся».
Глава 7
— Как покатались в лесах?
— Отлично. Под жопой — конь, в сердце — огонь!
— Линна, не выражайся так, мы же в общественной столовой…
— И что теперь? Им можно мне настроение портить, а мне нет? Сейчас как закричу о жирных белых личинках на весь зал!
Я поперхнулась яблочным соком и громко рассмеялась. Собственно, поэтому я и подавилась.
— Тихо-тихо, — похлопал меня по спине Эспен. Да так похлопал, что у меня чуть глаза из орбит не выползли, а студенты за соседними столами опасливо обернулись. — Цены тут такие, что смерть у тебя, конечно, получится красивой, но…
— А ты с шутками своими дурными как всегда! — всполошилась Линна, размахивая куском белого хлеба.
— Почему это с дурными!?
— Да ты скажешь, как в воду пернешь! Бессмысленно и не смешно!
— Ну, ну, — мягко заговорила Вендела, виновато смотря на недовольных студентов. — Не будем тут ссориться…
За окном, у которого мы сидели, уже начинало вечереть. Сегодняшние занятия были несложными, и, к моему счастью, мы сидели в больших аудиториях с другими факультетами, где я не видела богатую половину своей группы. После вчерашнего полета встречаться с ними не очень-то хотелось. Ребята с общежития не сказали мне ни слова и продолжали общаться, как ни в чем не бывало, за что я была им очень благодарна. Но вот для других обучающихся я совсем скоро стану неким изгоем, к которому будут попросту бояться подходить. Да что там скоро. Уже сегодня меня демонстративно обошли стороной две девушки с факультета бытовой магии.
— Эй, Фрида, так я не поняла, а сколько у Альда татуировок-то? — нимфа подставила к лицу кулачки. — У него рука драконом забита, что на лопатку заходит, эту я видела, пока он стены драл. Но он сказал, что это не единственная. Он же наверняка показывал тебе, да?
Я шумно выдохнула. Вот уж действительно выходец из тюрьмы, ведь именно там он себе все богатства и наколол.
— Да, — разочарованно протянула я, — между лопатками круг равновесия. Вот этот…Ну, из культуры эльфов. Там наполовину черный, наполовину белый, но с узорами. Поняла, да? А еще на грудине две скрещенные алебарды с щитом.
— Дракон, круг, алебарды…Наверняка на пояснице над жопой бабочка есть! — заключил Эспен, обращаясь ко мне. — Ты посмотри, как возможность будет…
— Не хочу я туда смотреть…Зачем вообще ему так много татуировок.
— А чем им еще в тюрьме заниматься? — пожала плечами Линна. — У меня Центрион тоже в тюрьме был, ты знала? Правда, год всего. Откупился.
— Все напарники либо обряд такой зэковский проходят? — я прыснула со смеху.
— Кто их знает! Они — не грифоны. Особы не благородные и не королевские, живут, что называется, полной жизнью.
Эспен толкнул меня в руку и хитро улыбнулся, сверкая клыками.
— Весь покрыт татухами, абсолютно весь,