Я смотрю на свой знак, чувствуя приступ тошноты после такой адской боли и резкого ослабления. Одеяло липкое из-за расплывшегося бордового пятна, подушка вся тоже в разводах от того, что я во сне беспокойно дергала кровоточащей рукой.
Всё, что мне остается, только прошептать:
— Я теперь, как Кевин…
— Кевин?
— Кевин Ганн… Инквизитор, который был у Моргана. Он умел разгонять дары до максимума…
— А он разве жив? — Я резко вскидываю голову, глядя в лицо Дэррила. Друг сидит на кровати и смотрит на меня, как на нечто опасное. Он испуган, как и я.
— А разве нет? Я сдалась Сенату ради него, чтобы вылечить.
— Просто… Я слышал, что его убили месяц назад… — Дэррил трет озадаченно шею.
— Как убили? — Надеюсь, мне послышалось, или я неправильно всё поняла.
— Я сам толком не знаю… Слухи ходят… Не бери в голову! Люди слов наговорят море, а чистой правды — капля. Так что… Я узнаю про твоего Кевина. Говоришь, у него знак такой же был?
— Да. Реджина его выменяла на шпионку в Саббате — Кристен Деннард.
— Какая знакомая фамилия! — Ухмыляется он. Не удивляюсь, наверняка пересекался с Дэвидом в Калифорнии. — И Морган решил поменять Кевину знак…
— Не знаю, хотел ли он сделать Кевина Химерой или специально делал… Но получилось вот это.
Я снова смотрю на свой новый знак, который смотрится так на руке, будто давно уже был у меня.
— Объединение. Морган сделал объединение… Ладно! Давай, вставай! Нужно белье поменять и постирать. Миа, наверное, уже отключила маму. Нужно сделать так, что произошедшее ночью был ее сон.
— А как же рука? Она заметит мой знак.
— Предоставь это Миа. — Он почти выдергивает меня из кровати. Я была только в старой застиранной майке и трусах, Дэррил в каких-то черных штанах с голым торсом — теперь можно было рассмотреть всю его татуировку, которая начиналась от шеи и переходила на плечи и вилась до талии: хаос роз, черепов, латыни и чего-то еще. Мы, словно преступники, убирали место преступления, сдирая, будто кожу, испачканное постельное белье с кровати, комкая его и спускаясь с ним вниз к подсобке со стиральной машиной.
Дэррил явно переборщил с порошком, не глядя, сыпанув полпачки Тайда.
— Как ты думаешь, магия ко мне вернулась? — Мои руки были в крови, как и на майке красовались пятна. Нужно сейчас помыться и переодеться. Пока Дэррил молча впихивал ком пододеяльника, я прошла на кухню, решив проверить «излюбленным» способом: нужно нанести рану. Взяв в руки нож, я направила лезвие в кожу, почувствовав снова дурноту — боль от знака всё еще будоражила сознание, слишком мало времени прошло, чтобы ее позабыть.
Мел, успокойся! Это же только порез! Я не собираюсь себе отпиливать руку!
Но рука предательски начинает дрожать, а я задыхаюсь в собственном бессилии.
Ну же, Мел, чёрт возьми, сделай это!
— Хватит! Завтра проверишь. — Дэррил незаметно подошел сзади и выхватил из моей руки нож. — Я бы повременил на сегодня. Сейчас час ночи, нужно идти спать.
— Я не хочу… не смогу.
— Придется. От того, что ты сейчас себе руку повредишь — лучше не станет. Тебя никто не гонит, Мел. Запомни, всё должно быть вовремя. Иди и попробуй уснуть. Я сейчас тебе новое белье принесу.
С этим словами он исчезает в темноте дома, оставляя меня одну дрожащую от пережитого шока. Я, не веря, снова смотрю на свой Знак. Нет, всё тот же. Ничего не изменилось в нем.
Утро для меня началось позже. Ночной переполох вспоминался кошмаром, что даже не верилось, что это было, если бы не знак на руке. Проснувшись, я долго внимательно его изучала, будто я рассматриваю гнойную рану, оценивая степень риска и потерь.
Мне казалось, что знак стал ярче, а линии по запястью, окольцевавшие его, толще и уверенней, чем бывший мой Химерский. Он словно кричал с руки: «Мое место здесь. Я сильней тебя! Не уберешь, не смоешь и не сотрешь. Я вечен!». Луна сцеплялась с солнцем лучами и завитками. Будь подобное в реальности, допустим, если воспроизвести из проволоки, то распутать их было бы очень сложно.
И кто я теперь?
Одевшись, я спустилась вниз, по пути слыша, что на кухне идет разговор, и по голосам там были Басс и Ларсен.