Я встаю в позу и насмешливо смотрю на него.
— О! Инквизиция любит шопинг?
Он передразнивает меня со своей излюбленной противной ухмылочкой:
— Нет. Инквизиция не любит шопинг. Инквизиция прячется от преследователей между прочим.
— Согласна. Ужасно встречать преследователей во вчерашней одежде.
Он устает спорить со мной, тяжело вздохнув, и уже нормальным голосом объясняет:
— Одно из правил сброса хвоста: переодеться. Старые вещи отличные энергетические носители. Новая одежда чиста в этом плане. Если взять возможность, что Деннард тебя ищет по предмету, то усложни ей задачу — обнови вещи. Это даст тебе немного времени, а ей больше потребуется на поиск.
— Ясно… — Я озадаченно сажусь в кресло напротив и включаю телевизор. Обалдеть, сколько всего он знает! Теперь понятно, почему так быстро отлавливают Химер. Я даже не подумала о вещах.
— Я заказал пармантье, салаты и шоколадный пирог.
— Спасибо…
Мы смотрим какую-то программу про художников. Приятный визуальный ряд: картины с дамами в длинных старинных платьях и с зонтиками. Очень органично вписывается в антураж номера. Вскоре нам принесли еду, пожелав спокойной ночи. Мы начинаем молча поглощать ужин. Я практически в один присест съедаю весь шоколадный торт, чувствуя себя удовлетворенной и изнеженной, как кошка на солнце. То ли это леность от сытости, то ли я дошла до своего предела, но я решаюсь, поборов себя и сжав кулаки от страха, задать свой вопрос, который мучает меня. Только надо делать это аккуратно, чтобы больно не было.
— Оденкирк?
— Нет.
— Что «нет»?
— Я не побегу за вторым пирогом. Ресторан уже закрыт.
— Я не про пироги…
Он наконец-то поворачивается ко мне и замечает мою решимость.
— Что?
— Ты знаешь, от кого я жду ребенка? — Тупой вопрос! Обычно это задают нерадивым папашам по залету. Но по-другому я не знаю, как вывести разговор в нужное русло.
— Знаю… От Кевина.
— Да… А ты не знаешь, что с ним?
И вот я вижу замешательство. Знает! Знает, но не может сказать!
— Рэй! Где он, чёрт возьми? Он у вас? В Саббате?
— Да…
Я киваю в ответ. Всё понятно. Бросил. Не нужна.
Невольно начинаю плакать, не пытаясь даже сдерживать себя.
— Эй! Успокойся. — Рэйнольд берет меня за руки и внезапно становится нежным и милым. — С ним всё в порядке.
— Конечно, в порядке! Это не его же беременным бросили! — Я вырываю руки и пытаюсь встать. Но меня с грозным «Стоп!» ловят за талию и сажают обратно.
— Он тебя не бросал! С ним всё сложно.
— В смысле «всё сложно»?