И вправду, об этом Бри не подумала.
Ей было неловко, если честно, но, когда Тарлайн одошёл, стало вдруг ужасно холодно, и Бри поняла, что больше не может просто стоять среди леса. Ночь обещала быть холодной. Сдавшись собственным физическим потребностям, Бри тоже полезла под дерево.
Под сосной было неожиданно тепло. Казалось, она попала в маленький домик с невысокой крышей. Иголки, падающие к корням дерева уже много лет подряд, образовывали мягкий уютный ковёр, на котором и устроился Тарлайн.
Бри осторожно присела. Куратор казался на вид очень тёплым — у оборотней температура крови зависела от животного, в которого они превращались, и если основной ипостасью Тарлайна был какой-нибудь кот, то он должен быть горячее обычного человека, — но девушка прекрасно понимала, что не может нагло придвинуться к нему. Это будет очень некультурно.
Поэтому она выбрала место на минимальном расстоянии, но так, чтобы не соприкасаться.
— Ты б ещё дальше села, — вместо того, чтобы строить из себя возмущённого преподавателя, протянул Тарлайн, а после, совершенно игнорируя её слабые протесты, заключил в объятия. Бри хотела было что-то сказать, но спустя миг, поняв, насколько же он тёплый, покорно притихла и закрыла глаза, поддаваясь накопившейся усталости.
…Дремалось в преподавательских объятиях, наверное, очень хорошо — но уснуть нормально Бриана всё равно не могла. Каждые несколько минут она то пыталась приподняться, то ускользнуть куда-то в сторону, но каждый раз Тарлайн обхватывал её руками за талию крепче и обратно притягивал к себе.
Наверное, где-то через час Бриана сдалась, смирилась с положением своего тела в пространстве, опустила голову куратору на грудь и тихо, коварно спросила:
— А если вы не жених, то почему так себя ведёте? Или кураторам положено тискать своих студенток?
— Тискать? — ошарашенно переспросил Дэррэйн, тем не менее, не ослабив хватку на её талии.
— Мой отчим так называет не самые дружеские объятия, — отметила Бриана, перехватывая сползающую вниз по её спине мужскую руку за запястья. — Например, когда некий мужчина позволяет себе прикасаться к девушке в совершенно неположенных местах.
— Даже если эта девушка сидит у него на коленях? — уточнил Тарлайн.
— Особенно если эту девушку он сам же силком к себе на колени усадил, — строго ответила Бриана. — Потому что я садиться так близко не планировала!
Она возмущённо выпрямилась, но так и не встала — мешали ветки. Дэррэйн не выглядел особенно смущённым. Наколдованная им сфера всё ещё висела над головой, освещая небольшой клочок пространства, и на мужском лице нельзя было увидеть и тени краски.
— Что ж, хорошо, — кивнул Тарлайн. — Ты замёрзла, твои руки напоминают два куска льда, ты оказалась здесь не по своей вине и, в принципе — хрупкая и беззащитная девушка. Ладно, насчёт беззащитности я бы поспорил, — он скривился, видимо, припоминая особенно меткий удар Брианы, — но во всём остальном нет ни слова лжи. Тебе страшно, потому что в этом лесу масса всего неприятного. Я могу отогреть и, полагаю, защитить тоже. Логично, что именно по этой причине ты находишься так близко?
— Несомненно, — согласилась Бриана, пытаясь при этом поправить торчавшие в разные стороны волосы. — Но это никак не обосновывает ваши фривольности. Зато отбор, если он всё-таки задуман — очень даже да.
— Не было никакого отбора, — скривился Тарлайн. — И не должно быть. Это Дрогар так пошутил. Он полагал, что сумеет найти мне пару. Знаешь, оборотни иногда этим страдают.
Бриана не знала, но при этом послушно закивала.
— Вот и разослал, зараза, свои письма, сменив в них слово «студент» на слово «невеста». А потом, когда вы приехали, поздно было исправлять что-либо. Потому имеем что имеем. Извини, если что.
— Да нет, — усмехнулась Бри. — Напротив, я рада. Я очень не хочу замуж. А вот учиться — это интересно. И никаких орков… Ну, кроме Дрогара.
Тарлайн пригасил немного сферу, чтобы она так не светила глаза, и уставился куда-то в даль. Дали, конечно, видно не было, потому что её прикрывали ветки, но взгляд вдруг стал таким задумчивым, блуждающим…
Бри не собиралась дожидаться, пока чужие глаза добредут туда, куда им не положено — она как раз обнаружила, что блузка порвалась не в самом приятном месте, а куратор, который несостоявшийся жених, всё же не принял монашеский постриг и не обещал какому-то обществу анонимных полукровок хранить верность неведомой богине, и хорошенькие девушки на коленях ему нравятся не меньше, чем оркам. Правда, сам Дэррэйн ей лично нравился намного больше, чем окружающие орки, но это были уже никого не интересующие и совершенно малозначительные детали…
— А в кого вы превращаетесь? — спросила она. — Ну… Я знаю, что у полукровок выходят разные животные, но есть же какое-то основное? Или стихийное? Ой, я что-то не то…
— Всё то, — оборвал её Тарлайн. — Я с детства превращаюсь в манула. Могу ещё в кого-то в этом роде, но весовая категория не особо большая, а бегать каким-нибудь кроликом или маленьким пёсиком — не особенно интересно, — он теперь смотрел уже Бри на лицо. — Манул — это такой дикий пушистый кот, когтистый и клыкастый, при желании может и разодрать. Но очень милый. Тебе нравятся коты?
— Очень, — кивнула Бриана. — А у сестры на них аллергия. И у Нериссы, между прочим, тоже, — она вспомнила, как жаловалась соседка по комнате, когда Элья невесть откуда притащила котёнка вчера вечером. Эльфы, они такие, живность всякую в помещение тащат…
— Ну вот, а она замуж за меня собралась, — развеселился преподаватель. — А у неё на кошачьих аллергия…
Бри вздохнула. Спать перехотелось совершенно, слишком уж интересно было разговаривать с Тарлайном. Она сама толком не знала, как её умудрилась заинтересовать такая незамысловатая беседа, но ловила каждое слово.
— У меня сестра — полуорк, — поделилась она. — Но с этим одни проблемы! Она получила магию наших шаманов, а пользоваться ею толком не умеет. И наполовину сумасшедшая. Или больше, чем наполовину. У полукровок, говорят, часто случаются всякие отклонения и проклятия. То есть, я хотела сказать…
— Со мной всё в порядке, — особенно быстро прервал её Тарлайн. — Мой отец — человек, а мама — оборотень. Обычно это достаточно лёгкое сочетание, которое никак не отражается на здоровье ребёнка. Единственной моей проблемой в детстве, — он мечтательно улыбнулся, — был мамин младший брат. У нас разница в возрасте — лет десять, он старше, и полноценный оборотень. Волк. Страшно любил меня гонять, сначала кусал даже. А потом я научился превращаться в манула, чуть что — сразу же забирался на дерево. У нас был хороший сад. Пока этот дурак пытался стряхнуть меня с яблони, я по веткам уходил в дом и превращался обратно. А он прибегал к маме, жаловался, что я вновь из комнаты сбежал и обращаюсь, а я — вполне себе спокойно сидел в комнате и играл…
Бриана тоже улыбнулась в ответ. Неожиданное откровение, вроде бы и несерьёзное, о детстве, почему-то тронуло её. Детство Тарлайна, наверное, было безоблачным, если не считать маминого младшего брата. Она на своё тоже не могла пожаловаться, только с момента рождения Паулины почему-то чувствовала себя брошенной и никому не нужной.