Колдун не ответили, лишь улыбнулся украдкой. Он принялся открывать запертые ларцы. Приличная девица давно бы со стыда сгорела и вон кинулась, а я стояла, глазела. Никогда прежде к богатству не тянуло, но здесь просто несметные сокровища хранятся — ума лишиться можно.
— Нравится? — Бессмертный, занятый делом, даже не повернулся.
— Нет, — снова ложь, снова покраснела.
— А так? — в руках колдуна появилась нить жемчуга.
Кощей подошел и аккуратно надел на меня украшение. Тяжелые бусы, жемчужины крупные да ровные — одна к одной — защекотали прохладой шею. Дотронулась кончиками пальцев до гладких камушков, глянула в медово-карие глаза колдуна. Он смотрел с хитрецой, будто безмолвно повторяя вопрос.
— Не для меня это, — попыталась снять драгоценность, но рука чародея накрыла мою.
— Тебе к лицу. Жемчуг еще краше становится на смуглой коже. Мне нравится.
Слова Бессмертного жутко смутили. Что значит — ему нравится? Конечно, хотелось бусы себе оставить. Не ради цены высокой, ради красоты несказанной.
— Не понимаю тебя, — освободившись от прикосновения Кощея, сделала шаг назад. — Имени моего не произносишь, когда ведьмой называешь, чуть не кривишься, а тут… подарки такие…
— Глупости, — он явно занервничал, отвел глаза и поспешил вернуться к ларцам. — Я… Мне… Отстань ты!
— Позволь с тобой к Кышеку пойти, — растерявшись, вывалила, что на сердце камнем лежало.
— Чего?! Дома сиди! — будто муж жене скомандовал колдун.
— Пойми, Потап из-за меня в темницах…
Кощей, глубоко вдохнув, так и не выдохнул. Он присел на сундук и молча уставился под ноги. Шаркнул сапогом, и по полу покатились драгоценные камни.
— Ты всегда такая? — Бессмертный поднял глаза, и я вздрогнула от его взгляда. — Чуть искра в голове мелькнула — пожар в груди полыхает. Вот тебе совет, ведьма — держи сердце холодным.
— Чтобы стать такой, как ты?
— И какой я, по-твоему?
— Одинокий, — промямлила я.
— Неправда, — колдун поднялся и, повернувшись спиной, сложил руки на груди. — У меня есть друзья.
— Ну, хоть друзья есть, — сняла жемчужное украшение и, положив на сундук, вышла из сокровищницы.
Весь день просидела в опочивальне, отгоняя шальные мысли. Сердце порывалось уговорить голову найти способ отправиться с Бессмертным к Кышеку. Наделать еще глупостей — как под дождем промокнуть.
— Спишь, что ли? — Соловей, не постучав, вошел в комнату. — Целый день не видать тебя.
— Не сплю, не ем и, кажется, потихоньку лишаюсь ума, — была рада увидеть разбойника, шибко разговоры с собой надоели.
— Кощей сказал, ты просилась с ним пойти.
— Какая разница, все одно отказал.
Молодец тряхнул черными шелковыми волосами и выглянул в коридор, словно проверяя, нет ли кого за порогом. Тихонько затворив дверь, он подошел ко мне и зашептал:
— Зачем хотела пойти?
— Потап в темницах. Досаду Кощей за заклятье вызволит, а аспид ему по боку. Соображаешь? — старалась говорить тише, понимая — не хочет Соловей, чтобы разговор в чужие уши попал. — Мне только до палат царских добраться, а там и помощница есть. Авось придумали бы чего.
— Как ты в палаты проберешься?
— Потихоньку следом за Кышеком…