— Сама не пойду.
Соловей еще раз вскинул ладонь, но только пальцы в кулак сжал. Молодец так складно все придумал, а я подвела. Впрямь стыдно стало.
— Слышишь? — вдруг зашептал парень, вглядываясь вдаль.
— Нет.
— Идет кто-то.
— Где? Не вижу…
Разбойник потянул меня к обочине. Пара мгновений — и мы окончательно промокли, засев в снегу за толстым стволом дерева. Десять раз пожалела, дюжину раз себя отругала за бездумность. Сидела бы сейчас в избе, вышивкой занималась, а не мокла в лесу. Как назло, небо быстро начало затягивать тучками, собрался первый дождик.
Скоро на дороге и впрямь появилась фигура, здорово напоминавшая человеческую, но даже издали ясно — нелюдь. То ли баба, то ли мужик изо всех сил тянул за собой упиравшегося коня.
— Кикимора, — вздрогнула от голоса Соловья.
— Где ж видано, чтобы кикиморы по трактам гуляли?
— Эта может, — ухмыльнулся разбойник. — Бедовая.
Чем ближе она подходила, тем больше угадывались черты нечисти. Кикимор отродясь не видала. Босая, с шерстью на ногах, с торчащим из-под рубахи хвостом, тоненькая, неряшливая старушка как только не обзывала беднягу-коня. Хотя животное с натяжкой конем назвать можно — кляча худая, ребра под черной шкурой ходят, а вот грива да хвост — думала, показалось — огнем играют.
— Здорово, Беда! — Соловей выбрался из укрытия и зашагал навстречу кикиморе.
Нечисть, вздрогнула от неожиданности и, остановившись, осторожно повернула голову к разбойнику. Глазки злобно сверкнули, губы разошлись в беззубой улыбке:
— Соловушка, касатик, — с наигранной радостью закряхтела старушка, — сколько лет, сколько зим!
— Ой ли? — заулыбался молодец. — По осени виделись.
— Да? Не припомнить так сразу-то, — кикимора вытерла капли дождя с морщинистого лица, одновременно пытаясь не упустить коня.
До чего же худющий! Если откормить да руку приложить — настоящий красавец будет. Масти вороной, только поблекла шкура. Жилистый — видать, что выносливый, и грива огненная. Не простая скотинка-то.
— Куда собралась? — Соловей сложил руки на груди, давая понять — мимо не пройдешь.
— Так… я это… — Беда не торопилась с правдой.
Сообразив, наконец, что прятаться больше не нужно, ломая ветки, я выбралась на тракт. Кикимора мигом сообразила, как ловко уйти от ответа:
— Гляжу, подельницу новую завел.
— Коли старая с моими денежками сбежала, что еще остается? — с укором заявил разбойник.
— Какими твоими? — выпучила глаза нечисть. — Свою долю взяла.
— Вот как? — в изящных руках молодца заиграл желтым светом зачарованный кинжал. — Свое взяла, значит?
— Соловушка, ты чего?! Ты чего, касатик?!
— Язык укорочу, чтобы не мела попусту, — серьезность его слов не вызывала сомнений.
Беда задрожала, что веточка на ветру. Взгляд не сходил с затупившегося оружия. Руки выпустили узду, но рвавшийся тикать конь отчего-то замер и любопытно застриг ушами. В глазах вспыхнул огонь, язычки пламени облизали темные ресницы.
— Коли обидела, так не со зла, — запричитала старая нечисть. — Ты меня знаешь…
— Знаю, — холодно отрезал Соловей.