Она была самая молодая, темноволосая, с тонкими чертами и смуглой кожей. Я обратила внимание на ее руки — не слишком ухожены, как будто она лишь недавно избавилась от тяжелой работы. Пальцы сильные, натруженные.
— Тебе подарок, — сказал Гидеон и кивнул кому-то из слуг.
К женщине тут же подтащили толстолапого щенка — он был величиной со среднюю собаку, серый, мохнатый и ужасно уродливый, на мой взгляд. Но дама так и вспыхнула от радости, увидев его.
— Это волкодав! — прошептала она восхищенно. — Благодарю тысячу раз, господин!
Она опустилась на колени, ничуть не заботясь о богатом платье, и занялась щенком, поглаживая его по голове и ласково окликая. Щенок сразу же признал в ней хозяйку и ластился, облизывая руки. Женщина засмеялась, и Гидеон тоже засмеялся.
Я посмотрела на белокурых дам. Лица обоих хранили абсолютно одинаковое выражение — легкое презрение, легкая зависть, легкое недовольство.
— Что смотрите? — обернулся к ним Гидеон, и дамы тут же изобразили радостные улыбки. — Ваши подарки в повозке, белые мешки с красными клеймами.
Они чинно поклонились и пошли к повозке, в которой я приехала, но едва маркграф зашел в двери, бросились наперегонки, толкая друг друга локтями. Про меня они благополучно забыли, и я не знала, что делать — пойти за драконом, остаться на месте или обратиться к кому-нибудь из слуг.
Темноволосая дама, которую дракон назвал Нантиль, самозабвенно играла со щенком. К ней подошел мужчина — седой, высокий. Когда-то он, наверное, был в прекрасной форме, и до сих пор сохранил подтянутую фигуру и военную стать, но желтоватая кожа и изможденное лицо указывали на застарелую болезнь.
— Смотри, папа, — обратилась к нему Нантиль, хвастаясь щенком, — он чудо, как хорош!
— Отличный пес, — согласился седой мужчина. — Милорд щедр с тобой.
Женщина вдруг перестала улыбаться и словно замкнулась. Она подняла глаза и посмотрела на меня, стоявшую у стены.
— Он привез новую женщину, — сказала Нантиль просто.
Мужчина тоже посмотрел на меня, но ничего не сказал.
В глазах Нантиль промелькнуло что-то вроде жалости, и она остановила проходившую мимо служанку — уже немолодую, но очень шуструю. Глаза у нее так и бегали из стороны в сторону. Я сразу вспомнила сестру Базину, которая воровала орехи из кладовой. Когда она вот так же шныряла глазами, все знали, что карманы ее передника набиты ворованными лакомствами.
— Фрида, милорд сказал устроить девушку в комнате со змеями, — сказала дама служанке, — и не приставлять пока ни к какой работе.
— А! — многозначительно сказала служанка и окинула меня таким взглядом, что я покраснела.
— Устрой ее, — продолжала Нантиль, — и расскажи, что надо.
— Конечно, госпожа, — Фрида поклонилась, и теперь краска залила лицо дамы Нантиль.
— Какая я тебе госпожа? — пробормотала она, не без труда подняла на руки щенка, который тут же радостно облизал ей лицо, и пошла прочь, переговариваясь с отцом.
Было слышно, как она рассуждает, чем лучше кормить собаку — кашей или мясной похлебкой.
— Госпожа Нантиль любит собак, — сказала служанка, и мне послышалось злорадство в ее голосе. — Но милорду уже надоела. Пока он добр с ней, но скоро она ему совсем наскучит.
Наскучит! Я вздрогнула, когда раздалось это слово.
— А тебя как зовут? — служанка окинула красноречивым взглядом мой наряд и сразу определила, что я не отношусь к знатным особам.
— Виенн, — ответила я.
— Что у тебя в мешке? — последовал следующий вопрос.
— Книги…
— Книги? — изумилась Фрида. — Ты грамотная?
— Да, — подобные расспросы были унизительны, но я понимала, что нет смысла требовать к себе уважения. Похоже, все уже поняли, для каких развлечений их хозяин привез меня сюда.
— Если грамотная, то не нищенка, — выдала глубокую мысль Фрида и позвала меня за собой. — Пойдем, покажу, где будешь жить. Давай мешок, я понесу. Ты такая тоненькая, — сказала она, почти обвиняющее, — как будто тебя год не кормили.