Розалин вздохнула.
— Я не могу этого сделать.
— Почему нет? — Спросил Фейн, удивляясь, почему Розалин беспокоится о смертном.
— Я просто не могу, хорошо?
— Прекрасно. Тогда позволь мне приехать и забрать тебя. Я не доверяю этому парню. — Он поглядел на экран, наблюдая как спутник нашел ее местоположение. Америка.
Розалин побледнела. Она не могла позволить Фейну приехать к ней. Как она могла быть так глупа? Она даже не скрыла номер телефона.
— Мне пора идти, Фейн. Спасибо за разговор.
— Нет, Розалин подожди! — воскликнул Фейн, крепко сжимая телефон в руках. Средний Запад. Ему просто требовались еще несколько секунд. — Пожалуйста, еще не много.
— Мне — жаль Фейн. Это было ошибкой, — прошептала Розалин. Ее сердце жаждало задержаться с ним, погреться еще в их любви, которую они разделяли в течение трех столетий. Он был ее родиной, это единственное определение, которое она могла использовать, чтобы описать свою жизнь после того, как стала Бессмертной. — Я люблю тебя.
Розалин проигнорировала крик Фейн, когда она кинула телефон через комнату. Он разбился и упал, крошечные безжизненные части рассыпались на деревянный пол. Розалин фыркнула.
— Точно так же, как моя жизнь.
— Так, это что за новости? Ты хочешь угробить всех, кто о тебе заботится? — Ворчала Сэйди, когда она опустилась на свое место в закусочной в следующий понедельник.
— Я правда сожалею об этом …, но я действительно звонила, — Сказала Розалин, надеясь, что это успокоит ее подругу. Но по упрямой складке ее губ, Розалин знала, что она должна будет попробовать еще. — Я правда почувствовала себя больной, и я не могла допустить мысль о поездке на автобусе домой. Я просто не хотела портить ваш вечер.
Гнев Сэди немного спал. Она дулась, но после пары минут ее губы расплылись в улыбке.
— О, прекрасно. Ты прощена!
— Спасибо, — Розалин усмехнулась, вгрызаясь в свое яблоко.
Ее глаза блуждали по комнате, волнуясь, что она увидит Габриэля и все же надеясь на это. Что она должна сказать ему? Как она могла объяснить ему, почему она боялась? Разговор Розалин с Фейном не решил ни одной из ее проблем. Она все еще должна была выяснить, кем Габриэль был.
Сэйди щелкнула завитком ярко-рыжих волос, когда она поела. Розалин не могла не восхититься возмутительной внешностью девочки. Вчера на ней было тонкое платье, простые драгоценности и каштановые волосы. Теперь, Сэйди носила красную углом блузку, ковбойские сапоги до колен и джинсовую юбку. Ее недавно окрашенные волосы были приведены в порядок, заплетены в косички, торчащие из под края ее ковбойской шляпы.
— У нас еще не было Хэллоуина? — Захихикала Розалин.
— О, нет и ты туда же, — простонала Сэйди. — Все продолжают спрашивать меня об этом сегодня. Ты должна понимать, что у людей есть право на свободный выбора одежды!
Розалин кивнула, стараясь скрыть свою улыбку.
— И что сказала твоя мама, когда ты выходила из дома?
Сэйди пожала плечами.
— Все как обычно. Я уже правда начинаю к этому привыкать, ты же знаешь. Моя мама думает, что может управлять моей жизнью. Какая жалость!
— Да, очень трагично для тебя, — раздался низкий голос позади.
Розалин и Сэйди обернулись. Габриэль Марстон ослепительно сверкнул на Розалин. За выходные его голос стал грубее. Он теперь был хрипловатым. Розалин задрожала, ненавидя, как тон его голоса вывернул ее наизнанку.
— Габриэль …, я не была уверена, увижу ли я тебя, — сказала Розалин неубедительно, отказываясь встречаться с его стальным взглядом.
— Аналогично, — напряженно парировал он. — Мы можем пойти куда-нибудь, чтобы говорить?
Розалин бросила на Сэйди вопросительный взгляд, но Сэйди вскинула руки вверх.
— Я — любовница, а не борец. Не втягивайте меня в это.