— Они не мой тип.
— О, так значит, у тебя теперь появился тип. Я не могу дождаться, чтобы услышать это. — Габриэль заехал на переполненную автостоянку. Розалин смущенно огляделась.
— Где мы?
Габриэль открыл свою дверь и поспешил к Розалин.
— Давай. — Его пальцы переплелись с ее, когда он помог выйти ей. Она покраснела, радуясь теплу его рук, которое она чувствовала на своей коже. — Ну …?
Розалин улыбнулась.
— Думаешь, я не смогу?
— Никогда в жизни. — Он подвел Розалин к большому каменному зданию. Массивный баннер с белугой был растянут через все здание. — Хочешь посмотреть на китов?
Она пожала плечами и зашагала рядом с ним. Габриэль обошел ее, когда пошел открыть дверь для нее.
— После вас, моя леди.
Покачав головой, удивленная галантностью Габриэля, Розалин пересекла порог кассы Аквапарка Чикаго. Хотя она никогда не уделяла внимания таким манерам, Розалин должна была признать, что она была взволнована. Габриэль нырнул перед нею, когда она дошла, до билетной кассы и заплатил за вход. Вручая ей билет, он повел ее к входу. Как только они прошли сквозь медленно движущуюся толпу, Габриэль взял ее руку снова.
— Это хорошо.
Розалин знала, что она не должна соглашаться с ним, но она это сделала. Она знала, что не должна быть там с ним, но она была. Она не должна жаждать его крови, его сущность жизни, но она жаждала … больше, чем кто-либо еще в мире. Это было плохой идеей, но она не могла держать себя подальше от Габриэля.
— Так … ты — довольно хороший футболист, — произнесла Розалин, зная, что она казалась нелепой, но не могла думать ни о каком другом безопасном предмете, когда они приблизились к акуле. Габриэль кивнул.
— Да, мне об этом говорили. — Розалин наблюдала за ним, отмечая почти невидимое подрагивание глаз, плотно сжатые губы и напряженности его пальцев.
— Хотя, ты ненавидишь его, да?
Его ответ был немедленным.
— Да. С первого дня меня заставлял отец. Я никогда не хотел заняться спортом. Как ребенок я был ужасен. Я думаю, что Стив почти полностью оставил надежду, пока он не увидел, как я бездельничал с Оливером на заднем дворе. После этого он просто стал одержимым, — Габриэль с отвращением оттопырил губу. — Он хочет, чтобы я пошел в Нотр-Дам. Это — там, где он провел лучшие годы своей жизни. По крайней мере, это — дерьмо, он впаривает мне в течение четырех лет.
В зале стало темнее, воздух стал прохладнее, поскольку дальше они продолжили свой путь под землей. Бледно-голубой свет сиял ковром, освещая комнату. Габриэль подвел их к аквариуму с танцующей тропической рыбой и красивым кораллом, они устроились на пустой скамье около дальнего конца комнаты с акулой. Они сидели, смотря внимательно на животных, пока те лениво проплывали мимо.
— Чего ты хочешь Габриель? — Спросила мягко Розалин. Она знала, что он был талантлив, он доказал это, сделав галерею на своем чердаке, но она хотела знать больше. Что руководило им? Что волновало его? Что заставляло его вставать с кровати каждое утро?
— Я хочу свободы. Я хочу шанс решать то, что является правильным для меня.
Розалин кивнула соглашаясь. Ей это нравилось.
— Нелегко, когда кто-то решает за тебя, — прошептала она, вспоминая тот момент, когда ее человеческая жизнь была отнята. Она умоляла Владимира проявить милосердие к ее сестре и позже позволить Розалин умереть, когда боль поглощала ее, но он только смеялся над нею. Габриэль посмотрел на Розалин, ложа ее руки себе на колени. Он мягко провел пальцем по внутренней части ее запястья.
— Так или иначе, я знал, что ты поймешь.
Розалин сморгнула слезы, отворачиваясь, наблюдая, как рыба-молот уплывает от акулы и исчезает наверху.
— Я понимаю … больше, чем ты можешь представить.
— Но теперь ты здесь. Разве ты не живешь со своей мамой? — Спросил Габриэль, ведя пальцем по ее руке. Ему нравилось ощущать ее безупречную кожу под своими руками. Он должен был запретить себе думать, насколько далеко он готов зайти.
— Конечно. Это здорово. Но я не знаю, как долго я пробуду здесь.
Габриэль напрягся, его пальцы, остановились.
— Но ты только что приехала.