Габриэль кивнул торжественно.
— Знаю. Он тискался на диване с Рэйчел Лутц.
Розалин бросила взгляд в его сторону, фыркая, когда она увидела, что Коннер запихнул язык в горло болельщице.
— Хорошо что он пришел в норму- это не может не радовать, — ответила она кисло.
— Да. Он всегда такой, — ответил Габриэль сквозь зубы. Он пристально посмотрел на нее. — Ты действительно уверена, что с тобой все в порядке?
Его беспокойство тронуло ее.
— Да, просто немного трясет.
— Хочешь убраться отсюда?
Розалин кивнула, готовая последовать за Габриэлем куда угодно. Его пальцы переплелись с ее, когда он повел ее через толпу. Только когда они пошли вверх по лестнице, она начала сомневаться в его намерениях.
— Куда мы идем?
Габриэль повернулся, услышав в ее голосе беспокойство. Его улыбка была теплой, доверительной.
— Не волнуйся. Я просто хочу показать тебе кое-что.
Розалин последовала за Габриэлем до конца зала. Третья дверь слева была закрыта, громкое хихиканье раздалось из-за двери. Габриэль простонал.
— Я хотел бы всех разогнать.
Розалин улыбнулась, останавливаясь, когда Габриэль навис над ее головой. Он схватил тонкий шнур и дернул. Перед ними появилась навесная лестница.
— После вас? — предложил Габриэль, предлагая Розалин пойти первой. Ее лицо залил румянец, когда она мельком взглянула на платье, которое сейчас казалось мягко говоря несоответствующим. С его длиной Розалин ни как не могла пойти первой.
— Я не могу, — простонала она, сгорая от смущения. Габриэль опустил глаза и понял, что она имела ввиду. Он откашлялся, борясь с собой, чтобы оторвать глаза от дразнящего вида.
— Мм да, правильно. Тогда я поднимусь первым.
Благодарно улыбаясь, Розалин подождала, пока он поднимется прежде, чем самой ступить на лестницу. Она сначала огляделась вокруг, чтобы удостовериться, что не было никакого извращенца, притаившегося в тени и ждущего шоу. Как только они оказались в комнате, Габриэль стремительно закрыл люк.
Вид, открывшийся перед нею противоречил всем представлениям Розалин. Она представляла себе паутину, бегающих мышей и три слоя пыли на коробках с барахлом. Вместо этого комната была тепло освещена лунным светом, струящимся через окна в крыше. Лампа стояла наверху переполненных книжных шкафов и отбрасывала свет на диван поблизости. Толстый мохнатый бежевый коврик лежал посередине комнаты, все остальное пространство было покрыто плотными деревянными полами. Потолок и стены были окрашены в теплый цвет ванили. Стол стоял у окна. В довершении всего, на нем стоял букет оранжевых роз. Ее любимых.
Но ее глаза остановились не на красивых цветах, а на мольберте, стоящего рядом с окном, идеальное место для южной экспозиции.
— Ты — художник? — прошептала она, осматриваясь и только сейчас замечая, что стены вокруг были в угольных эскизах.
Габриэль молчал, пока Розалин осматривала каждую часть, тщательно отмечая каждый квалифицированный штрих. Улицы города заполнены людьми, мать обнимала своего ребенка, мальчик играл с собакой, и маленькая девочка с развевающимися кудрями радостно каталась на карусели.
— Это удивительно Габриэль, — благоговейно прошептала она. Поворачиваясь, она заметила Габриэля, наблюдающего за ней. Нежная кожа на его щеках покраснела, когда он улыбнулся.
— Я провел все свое свободное время прошлым летом, занимаясь этим пространством, и я превратил его в свою собственную частную художественную студию …, но ты — первый человек, который увидел его.
— Даже твои родители? — Розалин задохнулась, потрясенная его признанием. Габриэль пожал плечами, опускаясь на черную кожаную кушетку в другом конце небольшой комнаты.
— Если это не футбол или что-то не связанное с Нотр-Дамом, они действительно не хотят знать. У них есть свои планы, и мне не позволено нарушать их.
Розалин выскользнула из своих туфель, проходя по мягким волокнам ковра и опускаясь рядом с ним. Отчаяние в его голосе было ей слишком знакомым.
— Мне так жаль.
Габриель безразлично пожал плечами. Она видела любовь, которую он вложил в каждую деталь в комнате. Розалин могла поклясться, что он вложил во все сердце и душу. И при этом он не мог с кем-либо поделиться…