«Где хотение, там и умение»
Петр Ильич постучал в дверь по-военному вовремя, аккурат в девять утра. К тому моменту Слагалица успела привести себя в порядок, позавтракать и даже позвонить родителям и подругам. Телефон Мити все так же находился вне зоны действия и это расстраивало. «Ну где же ты, Митенька?»
Она грустно полистала книгу Николая, ознакомилась еще с десятком различных злых и добрых духов и совершенно в них запуталась. «Да в столичном зоопарке животных меньше, чем этой нечисти! Уф, как их всех запомнить?» Дольше всего изучала картинку хапуна, вчитывалась в описание, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, чего он, собственно прицепился.
Рыкой, налакавшись жирной сметанки, уснул у печи, Лукерья и Егорыч от чего-то помалкивали, а Степка и рада была, что ее не трогают и всецело отдалась получению знаний.
— Доброе утро! — она с невольной улыбкой встретила гостя, потому как тот пришел с охапкой белый роз, — спасибо большое, ну что ты, Петя, не стоило…
— Степушка, как можно! Первое свидание, очень даже стоило! — шутливо возмутился сосед, — вот это лежало у порога, — и он протянул ей шнурок с колбочкой, — не теряла?
— Да-да, теряла! — «наверное Гор выронил в драке с моим мишкой, — решила она, — здорово, что все-таки принес, без зелья мне нельзя!» — проходи, пожалуйста, кофе хочешь?
— Спасибо, не откажусь!
— Ты завтракал? — они сели за массивный кухонный стол друг напротив друга, — могу угостить варениками с творогом, вкусные!
— Спасибо, Степушка, я завтракал! — улыбнулся вояка, — позволишь, я поздравляю твоих?
— Кого поздравишь? — не поняла женщина.
— Так, доможилов твоих, ну и дворовых…
— Охоронников, в смысле? А что, праздник какой-то?
— Ты не знаешь? Михайлов день сегодня! — заявил сосед и поставил на стол пакет из супермаркета, — в этот день полагается дарить подарки своим доможилам, профраздник, так сказать!
— Нет, я не знала… — растерялась Слагалица, — откуда? — и даже неловко ей стало, «Вот почему Лукерья и Егорыч были молчаливыми, обиделись, что не поздравила!»
— Лукерья, если я правильно помню, — проговорил куда-то в сторону печи Петр Ильич, — это вам! — и выложил на стол отрез красной блестящей ткани, — на новое платьице или, там, юбку! Егорыч, а это — вам! — на столе оказался небольшой пластиковый чемоданчик с инструментами. Степка даже рот открыла в изумлении, от таких основательных даров, а сосед все продолжал, — ведогоню, простите не знаю его имени, передайте от меня этот топор, мне его очень давно подарил товарищ один, утверждая, что он когда-то принадлежал индейскому вождю… — Петр Ильич развернул кусок мешковины, явив самый настоящий томагавк, с расписной рукоятью, украшенный перьями, разноцветными бусинами и кожаным шнуром, — лезвие я сменил, заказав аналог предыдущего, а вот рукоять та самая, крепкая еще! — военный поднял оружие, лихо подбросил в воздух и словил в полете за рукоять, — отличное метательное оружие!
Степанида даже челюсть уронила, не моргая глядя, как Петр Ильич преобразился, моложе стал, что ли. Его рука, словившая оружие, оказывается, бугрилась мускулами, которые прорисовались сквозь простой серый свитер. «Надо же, и почему я никогда к нему не присматривалась? А он красивый…» Сосед, словив ее взгляд, широко улыбнулся, подмигнул и продолжил:
— Для дворовой у меня особый подарок имеется, зима все-таки на носу! — вынул из пакета пуховой платок, молочно-белого цвета, — надеюсь понравится… Ну и, баннику, вот, передайте от меня… — последним подарком оказался обычный деревянный ковш, — между прочим, вырезал лично!
Ох, что началось, когда сосед замолчал. Дом задрожал, воздух вокруг них превратился в вихрь, дары на столе растворились, словно их и не бывало, а с потолка, как обычно, пыль посыпалась.
— Благодарствуем! — прогудели дружно Лукерья и Егорыч, — нешто в самом деле, нам гостинцы-то?
— В самом деле, вам! — радушно ответил Петр, — праздник, как-никак!
— Благодарствуем… — дрогнувшим голосом повторила клецница, — Конопатка, Крапивка и Ерошка поклоны шлют, дюже сподобились дары, дюже!
— Пожалуйста, очень рад, что удалось угодить!
— А то как же, нам, поди, годков сто, как гостинцев не перепадало! — сказала обиженно, — хоть служим исправно, долг исполняем, не гнушаемся черной работенкой!
Степка наконец, отмерла, сообразив, что последний камень, определенно в ее огород.
— Дорогие мои, так откуда мне знать было? — покаялась она виновато, — почему сами не сказали? Я бы тоже вам что-то приготовила!
— Негоже на дары напрашиваться, — фыркнула Евдотья, — чаво мы, потатуи какие?
— Зачем ты так, я ведь не со зла, а по незнанию!
— Мухоблуды токмо гостинцы у хозяев клянчут, — продолжала обижаться клецница.
— Полно тебе, — осадил ее Егорыч, — насупилась спозаранку, наче скареда! Сказано, не ведали барышня, про Михайлов день!