Принцесса широко улыбнулась, обнажив острые зубы и в непристойном жесте заскользив языком по клыкам, словно обещая мне любовный укус.
Я фыркнул.
Обычно я игнорировал принцесс до тех пор, пока они не обижались и не уходили.
В этот раз я не смог сдержаться. Я должен был спросить. «Мне нужно было узнать».
— Ты знакома с принцессой без крыльев? У нее огненная грива и…
Губы груфалы спрятали зубы, на лице появилась неодобрительная гримаса.
— Ты был с другой? Не слышала об этом.
Ее взгляд блуждал по мне с голодным разочарованием — будто я был нагруженным едой столом, стоящим перед голодающей женщиной, которой кто-то сказал, что вся пища перед ней испорчена.
— Такой прекрасный экземпляр, я могла бы проигнорировать данный факт.
— Меня не бросали, — уточнил я. — Я принадлежу другой. Мне нужно найти ее.
Она скрестила руки на груди, выглядя одновременно заинтригованной и обиженной.
— Не бросали, но, тем не менее, она оставила тебя, даже не сказав, где ее искать? — Принцесса склонила голову в притворном сочувствии. — Не отвечая на твои попытки связаться?
Мои кулаки сжались.
— Ты привязался к ней?
Мое тело напряглось.
Поздно, но я все же пожалел о вопросе, заданном груфале. Она была слишком любопытна и не обладала чувством такта.
— А она знала об этом? Поэтому ты так опасен? Поэтому она бросила тебя?
Я не поверил своим ушам, когда принцесса сделала акцент на последних трех словах. Но ведь мне могло показаться. Это ставило под сомнение мое здравомыслие.
«Нет».
«Моя женщина никогда не бросала меня».
— Она боялась?
В мгновение ока я снова пережил это. Внезапный шок от нашей связи. Ощущение, словно между нами возведена стена. Но я убеждал себя, что просто не мог чувствовать отголоски ее страха.
Не мог, потому что тогда бы это означало, что она была в опасности.
«Была!» А не находилась сейчас… «Не может быть, чтобы это до сих пор продолжалось».
«Тогда почему я перестал ее слышать?»
Может, она была мертва…
Я не позволил этим словам иметь силу. Изгнал шепот прежде, чем он обрел сознательную форму.
Пока мне это удалось.
Подобная вероятность наполнила меня такой печалью и агонией, что я закричал.
Стены задрожали. Даже толпа над нами затихла.