— Мне вот такую же штучку, как предыдущему гостю, уважаемый, — не сильно повышая голос сказала я. Музыка начала бУхать по-другому, и басы перебивали мои слова, но казалось бармен услышал.
— Тоже «Зеленый туман»? Ты уже давно здесь? — уточнил он.
Не помню, что бы мы переходили на ты, но по большому счету мне было всё равно и я на первый вопрос ответила «да», а на второй «нет». Он странно на меня посмотрел, почти таким же взглядом, как и вышибала и одел гогглы. Чрез несколько мгновений пристальных рассматриваний, он двумя пальцами отдал мне честь и стал смешивать коктейль. У него это получалось так споро, быстро и затейливо, что я засмотрелась, а когда тоненькая серебряная трубочка скользнула в бокал разгоняя парящий над ним дымок, я протянула ему карточку в обмен на коктейль, он удивленно повертел пластиковый прямоугольник, а потом проговорил:
— Ничего себе ты ассимилировалась, нет-нет, крошка. За счет заведения, — и стал заниматься следующим клиентом.
Пожав плечами, и спрятав карту обратно в фиолетового крокодила, я искала глазами место, куда бы присесть, дабы оценить мастерство бармена в полной мере. Еще при входе я видела небольшой фуршетный стол, заставленный массой легких закусок и сейчас, не меняя курса, я продвигалась к нему, пытаясь поймать губами все ускользающую стальную трубочку. Я почти дошла до желанных канапе и крошечных корзиночек с икрой, когда, плюнув на неуловимую соломку, сделала большой глоток восхитительного коктейля. Кисловато-мятный вкус ликёра отдавал жженым сахаром и киви, он, пронеся по пищеводу будоража и согревая, до самого желудка, который был пуст, но я намеревалась исправить это несправедливое упущение в ближайшее время.
Я уже потянула руку к тарелочке, дабы наполнить её легкими закусками, как вдруг желудок опалило огнем. Я закашлялась и часто задышала, пытаясь прогнать ощущение будто я факир недоучка, проглотивший пламя, рот сразу наполнился едкой слюной, а из глаз покатились злые слезы. Руку больно укололо, как будто кислотой прожигая место дурацкой печати, голова сразу стала тяжелая, а басы, что раньше привносили ритм в моё размеренное передвижение по зале, стали стучать набатом по моей бедной голове, и мне показалось что я нахожусь внутри огромного колокола, потому что вибрировать стала не только моя черепушка, но и все тело. Я схватила бокал, боясь оставлять отраву, какая-нибудь дурочка может покуситься на почти новый коктейль… Надо вылить, куда же? Как же меня угораздило так вляпаться то? Неужели бармен? Мысли в голове, словно тараканы которых потравили дихлофосом, дрыгали лапками силясь доползти в щель за плинтусом, но совершенно безуспешно трепыхались на месте. Это явно рогипнол*****, симптомы чрезвычайно похожи, надо выбираться отсюда, пока тот, кто подлил мне наркотик не понял, что я уже выпила коктейль.
Давясь горькой слюной и с трудом изображая беззаботную походку, я подобралась к одной из дверей, она была распахнута настежь и оттуда веяло приятной весенней прохладой, ухнула в темный балконный провал, спотыкаясь о собственные юбки, и опасно накреняя бокал с едкой жидкостью. Но падала я на удивление долго: мне казалось, пробираюсь сквозь слой прозрачного желе, звуки почти стихли, я не могла вздохнуть, шея и уши горели, сердце стучало перепуганной пичугой, а голова кружилась всё сильнее, и на мгновение мне стало невероятно страшно, что я так и застряну в этом непонятном состоянии, но меня словно выплюнуло на балкон, и я всё таки запнувшись о небольшой порожек, практически влетела в ограждение, так и не выпустив бокала. Жадно глотая свежий, ночной воздух и пытаясь навести фокус, зрение по-прежнему плыло и скакало, я практически свесилась с перил, силясь рассмотреть на сколько высоко находится земля и имеет ли смысл забирать пальто. Может гораздо проще будет сделать ноги как любовник, застигнутый мужем-рогоносцем? Кари звонить бесполезно, либо она не услышит, либо вообще не брала телефона, с её счастьем она их меняла не реже раза в месяц, ломая, теряя, роняя и топя.
— Кхм, — привлекая моё внимание, произнес мужчина, видимо сидевший ранее в кожаном кресле, задвинутом в самый угол балкона. Сейчас он стоял ровно напротив меня, естественно я его не заметила, и так перепугалась, что резко дернулась, споткнувшись о треклятые юбки. Я была так зла на него, что даже не стала извиняться за содержимое бокала, что практически полностью оказалось на его темно-бордовых вельветовых брюках. — Как ты сюда пробралась? — прошипел мужчина, недовольный скорее всего тем, что я прервала его уединение, а никак не полила его отменным напитком.
— С трудом, — прохрипела я, и сунув разъяренному брюнету свой пустой бокал, сделала ноги. Обратно мне удалось пройти совершенно спокойно, видимо это стало результатом того, что я подышала морозным воздухом и сделала всего один глоток сдобренного ядом пойла. Быстро миновав обе двери и не забыв при этом пальто из раздевалки, я решила пройтись до дома пешком, благо идти было всего минут десять. Глаза все еще щипало, но то ли от попавшей в организм гадости, то ли от поплывшей туши, поэтому всю дорогу я щурилась как монгол, или пучила их как хамелеон, стараясь рассмотреть выбоины и удивляясь тому, как быстро рабочим удалось положить брусчатку и установить уличные фонари. На встречу мне попадались, судя по одежде, участники вечеринки и я, ровняясь с ними, каждый раз ускоряла шаг, ожидая какого-то подвоха. Я не поверила своей удаче, когда на два замка, щеколду и цепочку закрыла свою дверь, раздевшись и смыв глаза щадящим тоником, плюхнулась в свою любимую мягкую кроватку.
Утро началось мерзко. Новый дом, новые соседи, которые забыли и про время, и про закон о ремонтных работах, отвратительно жужжали дрелью. Я с трудом разлепила глаза и заметила какое-то движение за окном. Сосредоточившись, я поняла, что это поднимаются роллерные ставни, поблескивая серебром на солнце. Не помню, чтобы управляющая компания сообщала нам о таком нововведении, но да Бог с ними, сейчас налью себе кофе и уточню. Щелкнув кофемашиной, я достала любимую глиняную чашку, покрытую белой глазурью и увидела выщербленный кусочек. Как же так? еще вчера утром она была целая… Решая выбрасывать чашку или так сойдет, ведь хранить колотую посуду плохая примета, я вдыхала запах ароматного кофе, а мой опечаленный вчерашними событиями мозг понемногу включался. Налив терпкую, обжигающую жидкость, я открыла окно и вдыхая утреннюю свежесть мартовского утра поняла, что по большому счету кружку все же придется выбросить, большие и мелкие осколки глины в пролитом кофе, казались мне белыми островками талого льда в грязной воде весенних луж. Нет, я не была растяпой, и руки у меня не тряслись, пальцы выпустили чашку по совершенно другой причине.
Мимо моего окна, попыхивая серым дымком и завивая его в беснующиеся спирали пропеллерами, проплыл по воздуху небольшой дирижабль с невестой и женихом, чинно распивающими шампанское. Они помахали мне, когда поравнялись с окном. Словно во сне, я сделала им ручкой в ответ.
*Гогглы — окулусы. В стимпанке гогглы либо рассматриваются как специальный инструмент, используемый, к примеру, инженерами или учеными, либо как декоративный аксессуар, не несущий в себе функционального применения.
**Наути́лус — вымышленная подлодка капитана Немо из фантастических произведений Жюля Верна «Двадцать тысяч льё под водой» и «Таинственный остров». Впервые появившись в «20 000 льё под водой» (1869), он верно служит своему капитану, показывая неприхотливость и надёжность, а также невероятные как для времени постройки, так и, частично, для настоящего времени, технические характеристики.
***Электро-свинг (англ. Electro Swing), впоследствии свинг-хаус (англ. swing house) — стыковая разновидность в хаус и дэнс музыке, использующая традиционные звучания свинга, быстрого джаза, буги, а также других стилей 1940-х и 1950-х годов в рамках методов и приёмов производства современной танцевальной электроники. Яркий представитель этого течения группа Parov Stelar.
****Хаяо Миядзаки — японский режиссёр-аниматор, писатель «Небесный замок», «Мой сосед Тотторо» и др. Герберт Уэлс — Автор известных научно-фантастических романов «Машина времени», «Человек-невидимка», «Война миров». Данные великие личности на ряду с Жюлем Верном, Марком Твеном, Мэри Шелли, которые на много лет опередили свое время считаются основоположниками стиля стим-панк.
*****Рогипнол — флунитразепам (Flunitrazepam) — снотворный, седативный препарат. Так называемый наркотик насильников. Употребление препарата в комбинации с алкоголем и/или опиатами может привести к провалам в памяти. Благодаря этому эффекту. Подвергшись воздействию препарата, жертвы изнасилования и других противоправных актов, как правило, не могут вспомнить деталей произошедшего.
Глава 3. Спору нет, если ищешь, то всегда что-нибудь найдешь, но совсем не обязательно то, что искал
Перепрыгивая осколки бывшей любимой чашки и силясь не порезать ноги, я накинула пальто и просунув ноги во вчерашние ботильоны выбежала из квартиры. Дом был сдан совсем недавно и лифты работали с перебоями, а я очень не любила опаздывать, да и от замкнутых пространств в восторге не была, поэтому чаще всего ходила пешком, успокаивая себя, что толика фитнеса мне не повредит, и почти не обращала внимание на их устройство. Сейчас же, пока я сбегала по лестнице, шокировано взирала на изящную, фигурную клеть, что спускалась мимо меня, внутри такого же резного, в завитушках туннеля. Словно в старых дореволюционных домах. Я побежала лишь три этажа, а живу я между прочем на седьмом, и выбежала в светлый холл. У конторки консьержа меня встретил чопорный охранник в двубортном кителе и водительской фуражке. Он вежливо поприветствовал меня.
— Давно не видел вас, мисс, вы были в командировке? — улыбаясь спросил он.
А я, неопределенно махнув рукой выбежала на улицу, глубже запахивая свой балмакаан*, и застегивая крупную булавку. Я почему-то сильно застеснялась своих голых ног, хотя полы пальто были сильно ниже колена. Яркий солнечный свет ослепил меня на мгновение, я зажмурилась, но голова все равно закружилась, и я прислонилась к стене, делая частые вдохи и медленные выдохи, а проморгавшись я открыла глаза и с огромным трудом поборола желание завизжать. Мимо меня шли обычные люди, ехали обычные машины…
Обычные? Ха!
Обычные для этого мира. Первые были одеты как посетители вчерашней вечеринки, викторианские леди и джентльмены с налетом давешней субкультуры: длинные, пышные юбки и старомодные сюртуки, кожаные корсеты и бархатные жилеты, кокетливо выглядывающие чулочки из-под асимметричных юбок и мастерски завязанные шейные платки, ажурные зонтики и диковинные трости, высокие цилиндры и фетровые котелки, затейливые сумочки и масса аксессуаров. Вторые были словно старые иллюстрации историй Жюля Верна и Мэри Шелли, пыхтели белым паром, жужжали шестерёнками, скрипели несмазанными деталями и блестели на солнце начищенными боками. Я, пятясь, отступала назад, в глубину дома, пусть тоже странного и чужого, но как будто безопасного. Вновь пробурчав нечто невразумительное повторно вскочившему консьержу, я, не дожидаясь лифта, вбежала на свой этаж и ворвавшись в квартиру, закрыла дверь на все замки и щеколды.
Прислонившись спиной к двери, я сползла и глубоко задышала, стараясь прогнать непрошенные слезы жалости к себе. И все же смахнув несколько соленых капель, я тряхнула головой, пару раз стукнулась о дверь, приводя таким образом мысли в порядок, тряхнув ею словно банкой с крупой и крепко задумалась. Можно было бы, конечно, понадеяться на вчерашние глюки, но не в моих правилах бежать от правды. Чтобы убедиться я встала и уже более тщательно, нежели утром спросонья обошла квартиру, замечая детали, за которые и ранее цеплялся мой взгляд, но сонный мозг не желал анализировать несостыковки, оставляя их для более позднего, бодрого состояния. Вот как сейчас. Окно, не пластик, стилизованный под дерево, а настоящий морёный дуб, шикарный паркет, а не скромный ламинат. Да, даже качество простыней было другим, коробок со скарбом не было, я пошарила по кухонным ящикам, но, как и у меня, они были почти пустыми, холодильника нет, зато дополнительная дверь, в прихожей, которую я раньше не разглядела вела в огромную гардеробную, с массой туалетов, аксессуаров и обуви, почему так похоже на мою квартиру? И пока у меня назрело ровно два вопроса: как, мать вашу, я тут оказалась? И как мне попасть обратно?
Выйдя из гардеробной, я подняла вчерашнюю сумку и достала телефон. Батарея была почти полная, а вот пирамидка сигнала сети отсутствовала как данность, я его отключила, на всякий случай желая сохранить заряд. Мысли в моей голове словно броуновские** молекулы метались и ударялись друг о друга при этом не желая выстраиваться в четкий ряд, для анализа у меня было слишком мало данных, поэтому хорошенько поразмыслив, я пришла к единственно, как мне казалось верному решению — отправиться в библиотеку. Уверена они здесь есть, так как с десяток книг на около архитектурные темы у хозяйки я всё же нашла. Тут даже был учебник по сопромату*** и строительной механике, мельком пролистав которые я наткнулась на знакомые формулы, постулаты и выводы, которые изучала в университете. Мир явно техногенный, но даже следа ноутбука, планшета или книги-читалки я не нашла, а чайник вот работал, значит электричество есть, хотя сама розетка отличалась от знакомых мне строением. И как не прискорбно мне было это признать, я вполне рассматривала возможность того, что этот мир может быть магический. И местная Лера, а то, что она Валерия Шолох стало ясно по корреспонденции и счетам, сваленным в коридоре на галошнице, куда-то пропала? Где же она? Может мы случайно поменялись местами?
Кипу документов я нашла в одном из выдвижных ящиков гардероба, от свидетельства рождения до дипломов, сертификаты, грамоты, призы, награждения за выигранные тендеры и деньги. Много денег. Хотя откуда я знаю, может здесь как раньше в братской Белоруссии, на миллион можно купить пачку макарон и литр молока. Но ни одной фотографии, чтобы убедится, что мы с ней похожи, хотя консьерж меня все же признал, что обнадеживало.
В пустом желудке заурчало, и я осознала, что прошло уже более суток с того момента, как я нормально ела, конечно, в студенческие годы у меня случались перерывы в приеме пищи и побольше, но я уже давно не первокурсница, да и думать на пустой желудок, когда все мысли лишь о еде, у меня не получалось. Я нашла в гардеробе чудесный лиловый брючный костюм, примерив который, лишь убедилась, что местная «я» имеет точно такую же фигуру, лишь в бедрах брюки сидели слегка шире. Мягкая ткань шёлковой, цвета лаванды, сорочки приятно холодила лихорадочно-горячечное тело, фалды фрака закрывали ягодицы, а скромная фетровая шляпка с темно-серой вуалью помогла скрыть мелирование и воспалённые глаза. Вооружившись читательским билетом и деньгами, я решила пристать на улице к кому-нибудь с каноническим вопросом — «как пройти в библиотеку»? Горько усмехаясь собственным мыслям, я открыла дверь и нос к носу столкнулась со своим начальником!?…
Вадим Борисович сверлил меня недобрым взглядом и постукивал ногой, в начищенном до блеска лаковом штиблете, я же со своей стороны боялась что-либо говорить поэтому молчала и преданно смотрела на него, желая, чтобы тон разговору задал он. Несмотря на общий вид лихого франта, всё говорило о его внутренних переживаниях, жилет был застегнут не на все пуговицы, платок расхристан, под глазами залегли тени, пышные бакенбарды воинственно топорщились, а аккуратно постриженные напомаженные волосы были в таком беспорядке, словно мужчина все время проводил по ним пятерней.
— Куда собралась? — все-таки решился мужчина.
— Хочу сходить поесть, со вчера голодная, — ответила я. Еще с минуту он смотрел на меня не моргая, видимо прикидывал вру я или нет, и в результате решился, — Пойдем.
Я как овца на заклание, побрела за ним, а что мне оставалось, ведь вероятнее всего это мой начальник и в этом мире, к тому же ценный источник хоть какой-то информации. И здесь, в этом мире, у моего непосредственного шефа был блестящий хромированный зверь, только с поправкой на существующий уровень развития техники, никогда не увлекалась автомобилями, но пару раз в музеях видела подобные агрегаты, этот красавец был похож на антикварный мерседес двадцатых годов прошлого века. Открыв мне дверь, мужчина сел за руль, и мы отправились трапезничать.