Глава 1. Вечеринка настолько скучна, насколько скучны её гости
С наслажденьем потянулась, ожидая, когда мой новенький процессор перестанет жужжать и я смогу покинуть рабочее место. В кабинете кроме меня работали еще трое архитекторов, но все они, пользуясь тем, что сегодня пятница, да к тому же сокращенный предпраздничный день, умчались, как только за начальником закрылась дверь, а его новенький, черно — хромированный монстр покинул территорию парковки, о чем радостно сообщил следящий сквозь бежевые полосы жалюзи Андрей. Кот из дома — мыши в пляс, хотя мне от души было не понятно, почему люди, которые заведомо соглашались на предложенное материальное вознаграждение за их труд, всеми силами стремились не работать и находили тому массу различных, и как им казалось очень важных, объективных причин. Я, как и все, собиралась отлично провести целых четыре вполне ожидаемых выходных, посвященных Международному женскому дню, который, кстати, нигде кроме Родины-матушки не праздновался столь бурно, но при этом манкировать своими обязанностями не собиралась. В конце концов мне платили за работу приличные деньги, а процент за срочность так вообще, был самым высоким среди всех архитектурных бюро нашего города. Поэтому, я покинула кабинет тогда, когда уставший за день трудяга принтер выплюнул последний из листов с моими расчетами лестничных маршей и не секундой раньше.
Складывая в папку готовые листы большого формата, я щелкнула резинкой по пластику, подкрасила губы в зеркале и отправилась домой. Подруга угрожала явиться ко мне на работу в костюме, а зная Каринку, эти слова точно не были пустым звуком.
Несколько дней назад моя лучшая подруга назначила мне встречу в домашнем ресторанчике недалеко от моего офиса: я уже сделала заказ, когда она, запыхавшаяся и раскрасневшаяся ворвалась в отдельный кабинет, потрясая пред моим носом крафтовыми прямоугольниками с серебристым тиснением. Щедро отхлебнув из запотевшего бокала ледяной минералки и едва не подавившись листиками мяты, что полоскались в безалкогольном мохито, она с придыханием произнесла:
— Я сделала это, — и в два глотка всё-таки прикончила мой коктейль.
Я с сожалением посмотрела на кружочек лайма, что затерялся меж ледяной крошки и подумала, что если это, то самое, о чем Кари жужжала мне последний месяц, то я просто обречена весь перерыв слушать её, кивать и поддакивать, впрочем делала я это с удовольствием, так как подруга умела заразить своим фонтанирующим энтузиазмом абсолютно всех, кто её окружал. Я не знала ни единого человека, что мог бы противиться её обаянию!… И вот ты, нацепив лыжный костюм и ботинки для сноуборда сидишь на подъемнике, который тянет тебя на гору Зеленая, вдыхая полной грудью колкий морозный воздух и осматривая дивного вида горный пейзаж Шерегеша, понимаешь, что сам бы ты до такого никогда не докатился. Или сидишь на мастер-классе у замечательной певицы, что оказывается не только прекрасно владеет голосом, но и может научить тебя, неумеху рисовать вполне сносный пейзаж в стиле «прованс»*, который даже не стыдно повесить в кухне моей новой квартирки-студии, купленной на честно заработанные, трудом и потом, сольдики.
Я вообще не знаю сумасшедшего, которого Карина не может расположить к себе, чтобы добиться от того желаемого, помимо эффектной внешности, она имела еще бронебойную уверенность в собственной неотразимости, совершенно потрясающее чувство юмора и харизму с большой буквы Х. Ее женское начало было столь сильным, что все представители мужской половины человечества от беззубых младенцев до таких же стариков, превращались в её раболепных слуг, лишь бы она вновь, своим хриплым голосом сказала:
— Благодарю вас.
Вот и сейчас, официант, бледнея и краснея, пялясь отнюдь не на внушительный бюст, кокетливо выглядывающий из мужской сорочки, а в карие глаза обрамленные длинными, загнутыми ресницами, что, впрочем, делало ему честь, слегка заикаясь спросил не нужно ли нам дополнение к заказу. Получив отрицательный ответ, он забрал пустой бокал и спиной удалился, не отрывая свой пламенный взор от подруги до тех пор, пока не ткнулся спиной в распахивющиеся, как в американских салунах, двери.
— Я все-таки дожала Поля, и он принес мне приглашение, и не одно, а два. Наивный, он ожидал, что я позову его с собой. Ума не приложу, почему некоторым мужчинам не хватает совести вести себя достойно после брака. Его сыну едва исполнился месяц, его только перестали поздравлять с радостным событием рождения малыша, как он начал вновь волочиться за каждой юбкой, — подруга, как и я имели стальное табу в отношении несвободных мужчин. И к чести Кари, два года назад, узнав, что любовь всей её жизни оказывается женат, и всё время их трехлетнего романа скрывал супругу и двух крошек девочек, выкинула его из своей жизни как старые сапоги, захлопнула дверь и прорыдала у меня на плече ровно один день. Что бы на следующее утро встать, приложить огуречные дольки к векам и планомерно, шаг за шагом избавиться от вещей козла изменщика. К вечеру весь его скарб от носков до ноутбука радовал бомжей на помойке.
В общем, заветные билеты на частную костюмированную вечеринку в стиле стим-панк сейчас лежали в плотном конверте на столе, а подруга, наверное, в сотый раз, в красках описывала мне как сложно ей было их достать, сколько людей пришлось прикончить и как мастерски она научилась пользоваться лопатой, заметая следы и присыпая трупы земелькой. Поэтому, совершенно не сомневаясь в успехе любого предприятия, что берет в свои хрупкие, но сильные руки подруга, я стала заранее готовиться к событию приобретая костюм и должные аксессуары. Тугое корсетное платье из шелка-хамелеона, с золотым шитьем в стиле гусарского мундира с пышной юбкой из бледно-лилового фатина ждало своего часа в хлопковом чехле.
Мне удалось урвать его на распродаже в совершенно потрясающем стоке Нью-Йорка, за десятую часть его стоимости. В прошлом месяце я ездила на Всемирную Архитектурную выставку, наш начальник поощряет лучших дизайнеров, к коим без ложной скромности причисляю себя и я, к тому же, посетив деловой центр Соединенных Штатов я убила двух зайцев, помимо признанного всем сообществом профессионалов съезда, я еще посетила множество музеев и погуляла по историческому центру, не забыв про волшебное слово — "скидки".
Там же, я прошлась по разнообразным блошиным рынкам широко представленным в районах Манхеттена и Сохо, к тому же я вообще была большая барахольщица и помимо привезенных из командировки вещичек, я тщательно перешерстила всё еще не разобранные немногочисленные коробки. Съехав со съемной квартиры, в которой я прожила всё студенчество сначала деля её с одногруппницей, а после окончания университета уже единолично, меньше месяца назад, я постаралась взять лишь самые любимые и необходимые вещи. И все же… За пять лет учебы и почти столько же лет работы, я умудрилась обрасти столькими ненужностями, что диву даешься, как эта мелочь помещалась в квартире в два раза меньшей моей новой. Дом, в котором я выкупила студию был спроектирован нашим бюро, планировка была свободной, а цена приятно радовала на этапе застройки, поэтому рискнув и вложив все, что удалось накопить за семь лет и даже немного заняв, спустя два обещанных строительной компанией года, я наслаждалась своей новой квартирой. У больших, почти во всю стену окон без штор стоял кульман** и удобный стул, я не поскупилась на действительно качественный предмет мебели, так как зачастую проводила за чертежами всё своё свободное время — это была моя первая покупка с того момента, как я пришла в бюро еще практиканткой, после второго курса. Широкая и удобная кровать, с покрывалом мятного цвета и маленький столик, вот, пожалуй, и вся мебель, что пока была у меня.
Отыскав картонную коробку с надписью «мелочи» я канцелярским ножом вскрыла место сочленения заклеенное скотчем и порывшись, достала псевдо старинные часы из странного симбиоза сплавов, обычные для такого стиля шестеренки и винтики украшала ажурная стрекоза с драгоценной инкрустацией, мотоциклетные окулусы покрытые мною легкой золотой патиной украсили мою голову, а длинные затейливые серьги похожие на схему воздушного шара, едва не задевали мои острые ключицы, множество колец, браслетов и брелков бренчали и звякали, стукаясь друг о друга. В руках у меня была сумочка, из жеванного фиолетового крокодила с массой состаренных стальных деталей, в ней лежали: телефон, помада, тик-так и ажурный пистоль, его мне притащила Кари, всучив как обязательный элемент для посещения стим-панк тусовки. Конечно, какая же вечеринка без оружия?
Накинув легкое пальто, я вышла в промозглую весну, стараясь не забрызгать в талых, мелких лужах новые бледно-лиловые бархатные ботильоны, практически вприпрыжку, я отправилась на обещанный мне, незабываемый вечер. Знала бы моя подруга, сколь точна была её мимолётная ремарка в отношении достопамятного окончания ничем не примечательного дня.
*Автор имеет в виду замечательную Корнелию Манго, которая действительно проводит мк по живописи.
**Ку́льман — чертёжный прибор пантографной системы в виде доски, установленной вертикально или под углом.
Глава 2. Логически это невозможно, но психологически это необходимо
Очередь была огромной!
Нет, не так, ОГРОМНОЙ!
Длинной, бесконечной — её хвост извивался словно кольца питона, и я уже было подумывала повернуть назад, с тоской погладывая на разодетую, разномастную толпу возбужденных людей. Но тут ко мне подскочила Кари, вытаскивая меня из начавшей громко возмущаться, толпы:
— Ты зачем в очередь встала? — уставилась на меня Мальвина в голубом парике. — У нас же ВИП — приглашения.
— А где на них написано, что они ВИП? — спросила я, крутя прямоугольник плотной бумаги, — Время, место, завитушки, кажется все.
— Ой прости, — спохватилась Кари, — надпись была на конверте. Она сцапала мою руку и потащила меня сквозь плотно сомкнутые ряды людей, как ледокол Красин меж льдин Северного морского пути. Видя её решительное выражение лица и на себе ощущая качественную работу локтями, желающие попасть на вечеринку расступались, пропуская нас к заветной двери, впрочем, кидая нам в спины смесь проклятий и завистливых стонов. У входа стоял шкафоподобный амбал, ширина его плеч могла поспорить разве что с его внушительным ростом, а отсутствие шеи и низкий лоб с ярко выраженными надбровными дугами напоминали мне картинку из учебника по истории. После тщательного изучения приглашений, довольно грубо, это промежуточное звено эволюции шлепнуло нам на запястья по две печати. Одна была круглой, лиловой, с витой W вписанной в сердцевину, вторая была черно-серебряным полумесяцем и больно обожгла кожу. Я потерла зудящее запястье:
— Какая едкая краска, — но Каринка лишь пожала плечами и пробурчала что-то вроде: не кадмиевая и ладно.
Переступив порог, я на мгновение ослепла от ярких вспышек, мигающих разноцветными огнями софитов и оглохла от невероятно красивой, но очень громкой музыки. Сдав пальто в гардероб и, привыкнув к бьющей по ушам какофонии звука и мельтешащего света, я пошла за подругой. Устроители вечеринки постарались на славу, не знаю на сколько они соответствовали этой ныне модной субкультуре, но на меня впечатление произвели. Персонал был одет и накрашен под живых роботов-киборгов, одежда в викторианском стиле с массой потрясающих деталей, от схематичных, блестящих протезов, до тех же гогглов* и часов на цепочке. Функциональный декор комнаты поражал своим великолепием, я почувствовала себя членом команды вымышленного подводного корабля капитана Немо**. Люстры и светильники были из толстого матового стекла с замысловатыми деталями начищенной до блеска состаренной бронзы и напоминали иллюминаторы, танцпол находился в углублении, а столики и отдельные кабинеты возвышались по принципу амфитеатра, поэтому тех, кто отдался ритму было видно, а тех, кто эпикурействовал — нет. А уж как расстарались гости, пестря нарядами и демонстрируя творческий подход и бурную фантазию, мне всё больше и больше нравилось на этой вечеринке, поэтому несмотря на усталость я отправилась на танцпол, отдаваясь ритму свинг-хаус***.
Потерявшись в движении, наслаждаясь каждым звуком, который мастерски сводил диджей, и упиваясь долгожданным отдыхом и полетом своего вечно загруженного мозга, я с удивлением осознала, что провела так по крайней мере пару часов. Ноги с непривычки немного болели, и я решила освежиться у бара и попробовать найти Каринку, хотя по опыту знаю, что скорее всего она сейчас целуется с самым потрясающим красавцем этого вечера и вряд ли скажет мне спасибо, если я посмею оторвать её от столь важного занятия.
Улыбаясь собственным мыслям, я подошла к длинной барной стойке мореного красного дерева, и ужаснулась, уже второй раз за вечер, бесконечной очередью теперь уже за напитками, передо мной стояли две расфуфыренные девицы в коротких пышных платьях и презрительно кривясь поносили какого-то Жоржа, что так и не смог достать им ВИП приглашения, и им приходится как обычным обывателям (они сказали нищебродам) толкаться в очереди. Хлопнув себя ладонью по лбу, я ретировалась в сторону подсвеченной золотым свечением двери, пред которой стоял вышибала еще мощнее уличного привратника. На нем были потертые кожаные штаны, и жилетка с множеством карманов из которых свисало бессчётное количество брелоков, хронометров, часов, я даже рассмотрела компас, правда он был явно сломан, так как стрелка всё время крутилась, не на мгновение не останавливаясь. На глазах у него были одеты гогглы которые он не снял, когда перед ним нарисовалась моя блестящая персона и проводив меня тяжелым взглядом, от которого захотелось проверить не пополз ли у меня чулок или не размазалась ли тушь, охранник отцепил позолоченный крюк потертой канатной веревки и жестом пригласил меня пройти через столбцы ограждений. Мне захотелось пошалить, и я сделала ему невнятный реверанс, от которого тот почему-то зарделся.
Здесь музыка была другой, почти ненавязчивой, но совершенно незнакомой, такой томительной и нежной, что у меня от нее защемило сердце, а желание танцевать разгорелось с новой силой. Я взглядом поискала бар и немедля не секунды направилась к нему. Если бы я не знала, что это тематическая вечеринка, я бы непременно решила, что попала в мир Герберта Уэлса или японского мультипликатора Миядзаки****, в отличие от другого зала здесь все было какое-то настоящее, непритворное, гости ВИП ложи были настолько двинуты на этой субкультуре, что казалось они этим живут и в их одежде, манерах и жестах не было ни капли притворства. Как же классно. В этом баре работал лишь один властелин алкоголя и император коктейлей, но управлялся он раза в три быстрее своих коллег из обычной секции, при этом умудряясь смешивать, крутить, вертеть, поджигать и цедить, разливая и наполняя одновременно бокалы для разных клиентов. Предо мной мужчина одетый словно охотник за молниями, с бронзовой подзорной трубой и широким тубусом с гравировкой, болтающимися за спиной, заказал себе что-то зеленое в пузатом бокале. Напиток шипел и дымился, а в руках бармена я смогла рассмотреть знакомую марку абсента и решила рискнуть, в конце концов пью я редко, и собираюсь ограничится одним, максимум двумя вот такими вот зелеными штукенциями.
Когда подошла моя очередь на меня вопросительно взглянули: