Они стояли вплотную друг к другу, держа на руках ребенка и покачивая его из стороны в сторону, пока малышка не начала засыпать. Это заняло много времени, но Кьяра будто потерялась в одном мгновении. Ощущение его горячего тела, прижатого к ее спине, эрекция, устроившаяся аккурат между половинок ее попки, обтянутой тонкими пижамными штанами, хриплое дыхание, вырывающееся из его рта, опаляя ее ухо — все это было слишком для нее. Откинув голову, она прижалась затылком к его груди и прикрыла глаза, пытаясь совладать с нахлынувшим возбуждением, позволяя мерному покачиванию их тел успокоить себя. Убедившись, что Тори точно заснула, она аккуратно попыталась отстраниться и он тут же отступил.
— Спасибо, Ноа, — прошептала она, кладя дочь на кровать и не смея поднять на него глаз.
Это был слишком неподходящий момент. Она была не готова.
— Зови, если понадоблюсь, — тихо сказал мужчина и вышел за дверь, прикрыв ее за собой.
Кьяра забаррикадировала кровать подушками, чтобы Тори не свалилась, и легла с краю. Ее бедная малышка лежала, раскинув ручки и ножки, и судя по напряженному лицу, продолжала чувствовать дискомфорт даже во сне. Кьяра надеялась, что она проспит хоть немного. Ее же голову, наполнило столько мыслей, что о сне приходилось только мечтать.
***
На следующий день Тори продолжала капризничать, так что Кьяра позвонила в свой любимый бутик и распорядилась доставить на дом все вечерние платья ее размера. О деньгах Ноа, она, конечно же, не волновалась.
Работники бутика уже знали, что она не носит короткие или слишком открытые платья. Перемерив кучу нарядов, Кьяра, в конце концов, остановилась на ярко-алом платье из тончайшего шелка. Если бы не длинные рукава и глухой ворот, можно было принять этот кусочек ткани за ночную сорочку. При простом крое и кажущейся строгости, платье очень соблазнительно облегало ее фигуру, очерчивая бедра и ноги. Немного простовато на вкус их общества, но Кьяра дополнила его броским ожерельем из крупных квадратных топазов и таких же серег. В ее гардеробе даже нашелся клатч, украшенный кристаллами Сваровски, идеально сочетающихся с топазами. Осталось только подобрать туфли.
Отобрав еще пару понравившихся нарядов, она отослала консультанта, наградив щедрыми чаевыми, и прошла в детскую. Тори все еще спала, а ее няня непрестанно дежурила рядом, развлекая себя чтением.
— Аннет, я не знаю, во сколько вернусь сегодня, поэтому можешь занять соседнюю гостевую спальню. Я хочу, чтобы ты была рядом с Тори. Никому не доверяй ее, кроме леди Хелен. Никому, Аннет.
— Я поняла Вас, леди Фитцджеральд, — кивнула няня.
К тому времени, как Кьяра пообедала, Тори проснулась и каким-то чудесным образом перестала капризничать. Девушка уже думала о том, чтобы остаться дома, если дочери не станет лучше, но к счастью, все было в порядке. Погуляв с ней на улице, Кьяра передала ее няне, а сама отправилась в душ. Через полчаса пришла девушка из салона красоты, которая накрасила ее и уложила волосы в свободный пучок на затылке, оставив пару прядей небрежно касаться лица. Пренебрегая условностями, Кьяра накрасила губы в ярко-алый оттенок, подходящий к ее платью и осталась полностью довольна тем, как выглядит. Спускаясь вниз, она ждала замечания от мужа или свекрови, но Ноа проигнорировал ее, окинув мимолетным взглядом, а леди Хелен, бросив хитрый взгляд на сына, отметила, что она очень красива сегодня. Кьяра вздохнула с облегчением.
***
Было до ужаса скучно. Кьяра давно не посещала вечеринки, ограничиваясь редкими собраниями женщин, касающихся благотворительности и небольшими ужинами, на которые ей полагалось являться в обязательном порядке вместе с леди Хелен. Жизнь вдовы была социально необременительнее, но теперь, когда Ноа вернулся, все вернется на круги своя.
Она стояла рядом с мужем первые полчаса, пока люди подходили к ним для приветствий, и, с облегчением вздохнула, когда обязательная часть подошла к концу и все разбрелись по своим компаниям. Подойдя к столу с закусками, девушка делала вид, что выбирает канапе, оглядывая зал в поисках Мёрдока. Во время приветствия он даже не посмотрел на нее, сосредоточив все внимание на Ноа.
— Кьяра, как ты? — подошла к ней Саманта Фоули, дочь Главы рода Фоули — одного из самых ярых противников того, чтобы Фитцджеральды возглавляли общину.
Эта девушка в свои двадцать четыре года была еще не замужем и с того самого дня, как узнала, что Кьяра выходит замуж за Ноа Фитцджеральда, пыталась задеть ее и опустить, чтобы подняться в собственных глазах. Ходили слухи, что ее подходящие пары, оба раза, когда они обнаружились, оказались не столь высокого происхождения и девушка им отказала. Видя удачу Кьяры, которая была на два года моложе и подцепила Главу рода и общины, едва начав появляться на официальных приемах, Саманта не могла скрыть свою зависть и желчь.
— Прекрасно, Саманта, спасибо! — ответила Кьяра.
— Не ожидала увидеть тебя в таком виде, — оскалилась девушка, окидывая ее яркое платье и губы презрительным взглядом.
— Не волнуйся, дорогая, если ты выйдешь замуж, то тоже сможешь себе позволить одежду поярче, — с улыбкой заметила Кьяра, давя на больное место. — Ой, когда, я хотела сказать.
Саманта сжала кулаки от злости, но сумела удержать фальшивую улыбку на лице.
— Сомневаюсь, что замужество отразится на моем отличном вкусе, — ответила она, и поспешно отошла, чтобы оставить последнее слово за собой.
Кьяре было наплевать, она лишь с облегчением вздохнула и, положив свою тарелку, направилась туда, где за колонной стояли, склонив друг к другу головы и тихо что-то обсуждая, Хэйс и Мёрдок.
— Мистер Хэйс, прошу прощения за вмешательство, но не возражаете, если я минуту переговорю с мистером МакНамара? — спросила она, подойдя к ним.
Мёрдок выглядел растерявшимся, а Хэйс укоризненно покачал головой.
— Лучше не стоит, леди Фитцджеральд, — тихо сказал он.
Кьяра опешила от такой бесцеремонности.
— Мне лучше знать. Все же, будьте добры оставить нас, — властно отрезала она.
Бросив предупреждающий взгляд на Мёрдока, Хэйс все же отошел.
— Зря Вы это сделали, — сказал Мёрдок.