— Вот, — достала она из-под передника небольшой кошелек и вытряхнула оттуда монеты. К моему удивлению, не медью, а настоящим серебром. — Только побыстрее, госпожа!
Взяв плату, я выдала ей склянки с нужными зельями. С торжествующим блеском в глазах спрятав заветные пузырьки в глубокий вырез платья, служанка подхватила юбки и вихрем понеслась к лестнице. Нервно прикусив губу, я смотрела ей вслед, чувствуя себя предательницей. Что я опять наделала?
Почему эта полудюжина серебряных не радует меня, как обрадовала бы ещё несколько дней назад? Почему я чувствую себя скверно? Я же всё верно сделала, как настоящая ведьма.
Или нет?
Музыка замолкла под одобрительные хлопки и выкрики. Джастер собирал заслуженные почести.
Я приложила ладони к щекам, проверяя — не горят ли? Поправила волосы и платье и пошла к лестнице.
И вовсе не для того, чтобы посмотреть на дело своих рук.
Пусть он делает, что хочет.
Я просто хочу поужинать и послушать музыку.
Джастер, в обнимку с лютней, сидел у стойки лицом в зал, а коварная соблазнительница подавала самозваному менестрелю кружку. Даже не сомневаюсь, что зелье уже добавлено в питьё, что бы он там не заказал.
Все столы были заняты торговцами, подмастерьями, ремесленниками и даже парочка стражников в углу отдыхала после дневного дежурства. Служанки с подносами сновали между ними и кухней, разнося еду и выпивку, а довольные представлением зрители наперебой заказывали певцу новые песни.
На моё появление никто внимания особо не обратил, но это только порадовало.
Не в том я настроении, чтобы с кем-то разговаривать.
— О, кажется, твоя ведьма решила нас посетить? — донеслось до меня, когда я устроилась на единственном свободном месте в зале: за стойкой недалеко от камина, решив к ужину тоже заказать вина.
Хотя выпивку я не любила, но сейчас мне это просто необходимо.
— Она не моя. — Джастер холодно улыбался этой лахудре. — Но ведьма очень хорошая. Знает своё дело.
С последними словами он взял кружку и с усмешкой посмотрел на меня поверх глиняного края так, словно прекрасно знал, что ему подлили.
И почему у меня такое чувство, что это не похвала, а издёвка?
Я отвела глаза, чтобы не видеть, как он выпил всё до дна. Джастер громко хлопнул пустой кружкой о стойку, требуя ещё, и смерил меня таким выразительным жарким взглядом, что я почувствовала себя голой.
— Что ты так на неё смотришь? — В голосе служанки мне почудилась ревность. — Разве я хуже?
— Вы совершенно не сравнимы, — усмехнулся Джастер, притянул довольную служанку к себе и под одобрительное улюлюканье остальных посетителей смачно поцеловал в губы.
Я уткнулась в свою, так вовремя поданную кружку, чтобы скрыть горящее лицо. Пусть думают, что я раскраснелась от жара камина, духоты и вина, а не от внезапно нахлынувшего желания и стыда за свой поступок.
Пел и играл Джастер хорошо, даже очень. Неужели он на самом деле бывший шут или менестрель?
Но почему тогда решил стать «псом»?
С таким голосом и внешностью он легко бы мог бы найти себе богатого покровителя и жить в сытости и удовольствиях, а не бродить по дорогам и ночевать под кустами…
Хотя, может ему трактирные служанки больше нравятся, чем в домах у благородных господ…
Чтобы не думать о Джастере, милующемся с девицей, я прислушалась к негромкому гулу голосов горожан. За соседним столом несколько подмастерьев обсуждали прошедшую бурю. По их словам, молнии били в землю за городской стеной так, что всё вокруг дрожало, но при этом ни одна не ударила в шпили или башни города. Зато ливень превратил городские улицы в небольшие реки. Мужчины качали головами, подсчитывая ущерб и удивляясь такой странной грозе.
Я же старалась не поднимать взгляд от тарелки с жарким, всё больше убеждаясь в правоте своей догадки и пытаясь унять в душе личную бурю. Мало того, что стыдно за своё поведение. Видеть, как Джастер откровенно заигрывает со служанкой и как косятся на удачливую конкурентку остальные подавальщицы, было совершенно невыносимо.
Потому что я жутко завидовала этой корове.
Пока я ужинала и топила в вине похоть и совесть, Джастер спел ещё несколько шутливых песен, пошлость и откровенность которых повышалась с каждой выпитой кружкой. В перерывах между песнями он вызывающе лапал довольную подавальшицу, отчего мне всё больше хотелось запустить кружкой в них обоих.