Не такой он… на наёмника не похож…
Где были мои глаза?! На что я купилась?!
На его красивую морду?! Тьфу!
«Пёс» он — кобель и есть!
Глупая ты ведьма, Янига, глупая!
Вот Холисса бы надо мной посмеялась…
От обиды даже комок встал в горле. Я сжала кулаки, не давая воли слезам. Ещё чего не хватало: из-за какого-то «пса» переживать!
Соберись, Янига! Ты ведьма или кто?
Да пусть он!..
Мои переживания были прерваны торопливым стуком в дверь. Я приоткрыла дверь и с изумлением уставилась на служанку, только что утащившую Джастера вниз.
Девица оказалась смазливой, и её формы были куда пышнее моих. Служанка нетерпеливо приплясывала на месте и смотрела в сторону лестницы: из общего зала доносились задорная мелодия и сочный баритон.
Забытые боги… Как же он поёт… Так бы и слушала…
Служанка, тоже заслушавшись, тихо стукнула башмаками, переступив с ноги на ногу. Это привело меня в чувство, и я поспешно постаралась сделать равнодушное лицо.
Я — ведьма, в конце концов! Молодая и привлекательная! Захочу — и за мной тоже будут мужики бегать, как за Холиссой!
А этот кобель… Пусть что хочет, то и делает. Мне всё равно.
— Гм, — напустив строгий вид, я открыла дверь шире.
Служанка вздрогнула и тут же кинулась ко мне, как к спасительнице.
— Госпожа, госпожа, — её взгляд метался от меня к лестнице и обратно. — Есть у вас любовное зелье? Очень надо… На одну ночку…
От такой неожиданной наглости и откровенности я даже опешила. Это что, она хочет у меня купить зелье для моего же… гхм… охранника?
Сохранить деловой вид и не показать снова нахлынувшую обиду удалось с трудом.
А чего ещё было от него ждать? Он же сразу сказал про разные комнаты… И, откровенно говоря, с той ночи за всё время в мою сторону ни разу не посмотрел.
Передумал…
Значит, и я не буду больше о нём думать. Холисса не стеснялась своим бывшим любовникам и их подружкам зелья продавать, и я не стану. В конце концов, это моя работа.
Правильно наставница говорила: все брошенные мужчины одинаковые, пьют да гуляют. А умные ведьмы им любовные зелья продают.
— Есть. Только стоит дорого.
Не первый он и не последний. Хочет таким образом забывать свою несчастную любовь — да пожалуйста. Хоть в каждом трактире буду его любовницам зелья продавать.
Мне же лучше.
— Сколько? — Служанка смотрела цепко. Сразу видно, привыкла считать каждый медяк. Впрочем, это её забота.
— Шесть «листков» для тебя и для него. — Цену я назвала втрое больше обычной. Хочет такого красавца в постель — пусть раскошеливается.
На лице служанки отразилась целая гамма эмоций: от жадности до похоти. Похоть оказалась сильнее.