Руки воина прилаживали на меня оружие привычными движениями, но я чувствовала какую-то едва уловимую заботу. Было что-то такое в том, как он затягивал ремень и проверял, чтобы всё было как нужно.
Рядом с кинжалом обживался мой меч в ножнах.
— Тяжело, и он мне мешается, — пожаловалась я, пройдясь по луговине. Меч путался в подоле рубахи и ощутимо бил по бедру. От кинжала таких неудобств не было.
— Потерпишь, пока учишься. — Джастер не собирался меня щадить. — Доставай кинжал.
Что?! Прямо сейчас?! Да я ещё от меча отдохнуть не успе…
— Я жду, ведьма.
Шут нахмурился, и мне ничего не оставалось, как дрожащей рукой достать оружие и безмолвно взмолиться богам, чтобы мои мучения поскорее закончились.
С кинжалом всё оказалось ещё хуже.
— Ведьма, ты что, ножа в руках не держала? Что ты делаешь вообще? Я разве так объяснял?
— Это не нож! Это… Это!.. Я вообще не понимаю, что с ним делать!
— Врагов убивать, а не бабочек разгонять. И не бойся ты оружия, оно не кусается.
Насмотревшись на мои мучения, Джастер встал позади меня и начал руководить, обхватив мои запястья и показывая правильные движения.
— Теперь сама, — он отпустил мои руки, но остался стоять за спиной. Несколько раз повторив упражнение и услышав под конец одобрительное хмыканье, я радостно развернулась к воину, довольная своими успехами.
— Твою ж мать… — резко выдохнул Шут. Его лицо стремительно бледнело, глаза широко распахнулись, а зрачки сжались в точку. — Ведь…
Не договорив, он закрыл глаза и начал падать лицом вниз.
— Джастер?! Ты чего? Джастер! — Ничего не понимающая и испуганная, я попыталась удержать тяжёлое тело и только теперь увидела собственный кинжал, вошедший в бок воина по самую гарду.
А Живой меч закричал.
12. Живой меч
Серый клинок на поясе лежавшего Шута вспыхнул ослепительным голубым пламенем, а воздухе разливался пронзительный, ни на что не похожий звук на таких нотах, что захотелось бросить всё, и зажать уши, и бежать, бежать как можно дальше!
Я отшатнулась, зажав уши ладонями и сопротивляясь этому желанию, потому что Джастер умирал.
И умирал по моей вине!
Звук нарастал, заставив меня упасть на колени и пригнуть голову к земле. С ив посыпались веточки и листья, вода в реке шла такой рябью, словно дрожала сама земля.
Птицы, насекомые, и, наверное, даже звери, если они бродили неподалёку, ринулись прочь от нашего лагеря.
Живой меч прогонял всех, кто мог причинить хоть какой-то вред его обожаемому хозяину.
Но я не могла бросить Шута!
— Джастер!
Он умирал, а я ничего не могла сделать. Слёзы застилали глаза, а крик меча изменился: стал ниже и глубже, но звучал по-прежнему на одной ноте и будил в душе настоящий ужас…
Бежать, бежать, бежать, пока не случилось нечто жуткое!
Но ведь тогда Джастер…
— Не кричи на меня! — захлёбываясь слезами и страхом, я сама закричала в ответ. — Я хочу помочь!