Визг повышался, и я зажала уши, боясь, что оглохну. Шут же поморщился, что-то проворчал — я видела, как шевельнулись губы, — нахмурился и в два шага оказался возле нежити, ухватив её за горло.
Визг оборвался так резко, что я решила, что всё-таки оглохла.
— Ненавижу, когда орут, — мрачно сообщил Джастер водянице, тщетно скоблившей когтистыми пальцами по воздуху в попытке освободиться. Но достать державшую её за горло руку она не могла: когти не могли пройти невидимую защиту.
— Дурой безмозглой ты была, дурой и осталась. И смерть не помогла.
Хмурый воин без всяких усилий оторвал водяницу от ствола и, по-прежнему держа за горло, потащил к речке. Лицо твари окончательно утратило сходство с человеческим, становясь рыбьим. Из-под туманного подола мелькали то стройные девичьи ноги, то чешуйчатый хвост, а костистые руки с перепонками между пальцев бессильно молотили воздух.
— Откуда вылезла, там и сиди, — Джастер легко поднял водяницу и швырнул далеко вверх по течению.
Нежить с громким плеском упала в воду, подняв целый фонтан брызг.
Джастер отряхнул руки, но не ушёл, а стоял и чего-то ждал.
Через один вздох тихая река забурлила, и из неё поднялся разгневанный водник. Такое же рыбье «лицо», жёлтые лягушачьи глаза, руки с перепонками, на спине плавник, вместо ног — мощный чешуйчатый хвост. За его спиной вынырнуло штук пять водяниц, охавших вокруг бессильно плававшей на поверхности товарки.
— Как ты посмел моих жён обижать?! — проревел басом хозяин реки. — Утоплю!
Поднятая им волна обрушилась на берег, но бессильно разбилась о защиту воина.
— Хочешь воевать или договориться? — хмуро спросил Шут. — Мне без разницы.
— Моя это река, человек! — возмущённо булькнул водник. — И на лугу этом…
— Я твою реку и не отбираю. Но и жрать себя никому не дам, — мрачно перебил Джастер. — Вон там пусть твои бабы гуляют, — воин провёл рукой, и призрачно-пурпурная стена отделила часть луговины, уходя в воду и лес по обе стороны берега. — И мне не помешают, и на танцы им места хватит. Договорились?
Удар разгневанного водника о пурпурную стену был силён, но призрачная преграда даже не дрогнула, зато сам хозяин реки зашипел и отшатнулся, явно недовольный таким поворотом.
— Я предупредил, — спокойно сказал Шут, невозмутимо наблюдая за водником. — Кто ещё раз сунется — пусть пеняет на себя. Хочешь своё хозяйство без хозяина оставить — дело твоё. Жалеть больше не буду. Ни тебя, ни твоих баб.
Ответом был только сердитый плеск воды и волна от удара хвоста нырнувшего водника.
— Вот и договорились, — подытожил воин, поднимая со дна оставленный на ночь котелок и придирчиво осматривая его.
Отмыв котелок и набрав воды, Шут раздул костёр и повесил котелок над огнём.
— Ладно, ты работай, а я пойду, — хмурый Джастер направился к шатру.
— Ты спать? — осторожно поинтересовалась я.
— Поспишь тут с вами, — проворчал воин, откидывая полог и доставая свои вещи. — В лес прогуляюсь, силки проверю. Может, кто попался, хоть поедим.
— Ты надолго? — мне не хотелось оставаться одной, даже с учётом его договора.
— Нет, — он надевал пояс с Живым мечом. — А ты боишься?
Я невольно покосилась в сторону реки. Граница границей, но мне за водой ещё надо будет сходить, а водник явно зло затаил, мало ли…
— Иди сюда, — воин встал и отошёл от нашего лагеря на несколько шагов. Я подошла и остановилась рядом. — Смотри и запоминай.
Джастер медленно нарисовал в воздухе светящийся знак, больше всего похожий на стрелу или копье.
— Что это?
— Боевая руна против нежити, — усмехнулся он. — Повтори.
Замирая от волнения, я попробовала нарисовать в воздухе знак.