— Это всё ради вашей же безопасности, дорогая. Или мало было того покушения? — спросил, отлепившись от столбика кровати и шагнул ко мне. — Да-да, не смотрите на меня такими круглыми глазами. Я знаю, тот мальчишка, Робби, хотел вашей смерти — я видел это желание в его глазах.
Последнее он произнёс низким шёпотом, и это пугало больше, чем если бы он кричал.
— А ещё я слышал, что некоторые считают вас ведьмой, — продолжил с лёгким торжеством, намеренно медля. Разоблачая мои секреты. — Говорят, вы ходите в проклятый лес и знаетесь с волками.
Шаг вперёд — его, и мой — назад.
Сердце начало стучать, как бешеное. Я сжимала челюсти так, что зубы начали ныть — вот-вот раскрошатся. А в глубине души молила — довольно этой пытки, уходи же, оставь меня в покое. Убирайся!
Кажется, он заметил беспокойный взгляд, что я метнула в сторону окна.
— Я думал, вы всего лишь скучная серая мышка, но вы полны сюрпризов, дорогая невеста. Может, сами признаетесь, что ещё есть у вас за душой?
Я молчала, сверля его недовольным взглядом. Нужно было сказать, что он сошёл с ума, раз слушает городских сплетников, поднять его на смех, ввернуть что-то едкое… Но язык, как назло, прилип к нёбу.
А Глоуд продолжал:
— Но знаете, так даже интересней… Никогда не имел дела с маленькими ведьмочками.
Каждое его слово было как будто… липким. Липкая грязь комьями приставала к коже — хотелось отряхнуться, помыться или хотя бы заткнуть уши.
Шаг. Ещё один.
Совсем близко — я ощутила запах табака и сладости. Не могла отвести от Торна взгляда. Глядела завороженно, впав в ступор от страха.
На деревянных ногах попятилась назад и ткнулась бёдрами в стол.
— Вы меня боитесь? — с мягкой иронией в голосе поинтересовался мужчина. — Разве я такой страшный?
О, да. Ещё какой страшный. Просто ужасный. Торговец людьми и просто негодяй, который считает, что ему всё позволено — были бы деньги.
Наверное, моё мнение о нём было написано у меня на лице, потому что Торн вдруг запрокинул голову и бархатно рассмеялся.
— Ну же, Рози, со мной вы можете не стесняться и показать свой огненный темперамент, — он потянулся ко мне рукой.
Ещё чуть-чуть, и коснётся лица…
Когда он почти схватил меня за щёку своими гадкими пальцами, я извернулась и отбежала в угол комнаты. Торн сначала удивился, а потом попенял:
— Ну что же ты… Ты ведь почти моя жена, а жена не должна бегать от мужа.
Меня как будто ледяной водой окатили. Он что же, решил прямо сейчас взять супружеский долг? Развлекался где-то в городе, вспомнил, что у него тут рядом невеста живёт и решил навестить. А это обращение на ты…
Плохо дело, Рози, очень плохо. И не сбежать — внизу торчат Берта и Гэрри, как тюремщики, как суровые надзиратели. Стоит Глоуду сказать хоть слово — они меня скрутят, и тогда…
Я зажмурилась на мгновение, а потом произнесла как можно чётче:
— Я ещё не ваша жена, поэтому попрошу вас покинуть мою спальню. Ваше поведение неприемлемо.
Вот так, почти строго, даже голос не дрогнул.
Но Глоуду было плевать. Я бросила ему вызов, а этого он проглотить не мог. Тёмные глаза сначала расширились, а потом по-животному сузились — только вертикального зрачка не хватало. Он дёрнул краешком рта, усмехнулся каким-то своим мыслям, и произнёс холодно, так, что у меня поджилки затряслись:
— Подойди. Немедленно.
Я замотала головой и сжала кулаки. Не уступлю!
— Подойди… Или я сам тебя подтащу. За волосы, — звериный оскал и взгляд исподлобья. А я не могла понять, чего в нём больше — злости или насмешки. Чувства собственного превосходства и желания унизить, заставить подчиняться.