Он положил себе на грудь ее руку. Некоторое время она слышала его тихое дыхание в темноте.
— Два аргумента за. А против — тот факт, что ни в одной хронике, ни в одной книге не зафиксировано одновременного появления двух олуди. К тому же олуди всегда приходили к Вечному камню. Не бывало такого, чтобы кто-то появился в другой стране.
— Какие у нас основания считать его олуди? Слова Бронка? Они не истина в последней инстанции. Этот человек ведет себя как царь, как очень хороший царь, но ничего достойного олуди он пока не сотворил.
— Как царь… Да, ты права, — прошептал он.
Евгения начинала понимать, что его гнетет, — все то же старое стремление быть лучше всех, быть первейшим и сильнейшим.
— Я могла бы съездить туда, — сказала она.
Хален приподнялся, удивленно воззрился на нее в темноте. Она неохотно повторила:
— Как у олуди, у меня есть право на знакомство с Алекосом. Эта встреча позволит мне узнать, кто он, откуда пришел. Может быть, я смогу проникнуть в его планы…
Хален перебил:
— Даже будь у тебя повод для такой встречи, я ни за что не отпустил бы тебя. С ума сходил от беспокойства, когда ты гостила у Процеро, а этот человек в сто раз хуже него.
— Риск оправдан, если он дает шанс больше узнать об Алекосе.
— Я не отпустил бы тебя, даже если б он прислал приглашение, — повторил Хален. — Но он не пришлет. А мы уж тем более не станем зазывать его в гости!
Евгения вздохнула с облегчением. Одна мысль о встрече с царем Шедиза приводила ее в трепет.
— Он у власти уже полтора года, — напомнил Хален, — и все еще не женат. Бронк говорит, он не пропускает ни одной юбки, не брезгует и мальчиками. Впрочем, в Шедизе это обычное явление. Детей он еще не успел наделать. Скоро ему понадобится наследник, если только он действительно собирается строить крепкое государство.
— Ты в этом сомневаешься?
— Я не знаю, что думать. Он до сих пор кажется мне авантюристом-однодневкой. Возможно, это оттого, что на первых порах ему столь явно сопутствовала удача. Расскажи-ка подробней про эти пушки. Как они устроены? Мы можем сделать такие?
Евгения рассмеялась.
— Ох, Хален… Я в Ианте уже столько лет, давно забыла все, что когда-то знала. Остались лишь неясные воспоминания. Для пушек нужна специальная смесь… порошок из нескольких веществ, соединенных в определенных пропорциях, который взрывается, если его поджечь. Я понятия не имею, из чего он состоит. В Ианте и Матакрусе таких составов нет. Конечно, можно дать специалистам задание поэкспериментировать. Но сколько пройдет времени, прежде чем они создадут смесь, подходящую для подобного оружия? Для него также нужен особый сплав, потому что не каждый металл выдержит такие нагрузки. Это целая индустрия, которой в Матагальпе просто не существует. Вспомни, ты велел Бронку найти эти орудия или хотя бы их следы, но он не нашел ничего.
— Если б у меня было такое оружие, я бы тоже поспешил в мирное время запрятать его подальше.
— Так ты все же ждешь атаки со стороны Шедиза?
— Не знаю, — вздохнул он. — Поводов для волнения вроде бы нет. А в одном я даже благодарен Алекосу — гибель Процеро избавила меня от необходимости женить Нисия на какой-нибудь из его дальних родственниц. Но что-то подсказывает мне, что наш сосед еще преподнесет сюрпризы. А что говорит твоя интуиция, олуди?
Она поудобнее устроилась в его объятиях и пробормотала, закрыв глаза:
— Она говорит, что не желает больше ничего слышать об этом человеке. Давай спать!
Хален поцеловал ее в ухо. Его борода щекотала ей шею. Евгения спокойно заснула в кольце сильных рук. Вера ее в мужа была безгранична и не омрачалась никакими сомнениями. Пока он рядом — ей ничего не грозит, а значит, и в стране все будет хорошо. В этом заключении не было большой логики, но ведь она выводила его не умом, а той самой интуицией, на которую так рассчитывал Хален.
Он стал больше времени проводить в Киаре. Провел реформу судебной системы, назначив верховного судью, и предпочитал отныне вызывать губернаторов к себе, вместо того чтобы ездить по провинциям. Но во все гарнизоны он выезжал, и очень часто: устраивал бесконечные смотры и состязания, даже дважды провел всеобщие военные сборы, оторвав от работы всех мужчин страны, способных носить оружие. В былые времена царь Процеро, ревниво следивший за соседями, непременно выразил бы возмущение подобными действиями, усмотрев в них покушение на собственную безопасность. Царь Алекос проигнорировал их. Бронк писал, что ему было не до того: он все свое время посвящал новым стройкам. Похоже, строительство оказалось самым сильным его увлечением. Он лично создавал проекты жилых домов, заводов, мостов и требовал, чтобы все это возводилось по всей стране в кратчайшие сроки. Джаваль и Хален с юмором обсуждали это в личной переписке, а Калитерад строчил длиннейшие описания новостроек, присылал рисунки и даже стихи, которые благодарные шедизцы посвящали своему царю-созидателю.
— Ты веришь, что он олуди? — не удержавшись, спросила Евгения Ханияра.
И неожиданно услышала в ответ:
— Да.
Она изумленно уставилась на старика. Они находились в его кабинете при храме. Стоя за высоким столом, Ханияр подписывал бумаги с распоряжениями. Отложив перо, он поднял голову.
— Но как же так, — заикаясь от изумления, проговорила Евгения. — Он пришел не вовремя и не так, как все порядочные олуди!