— Я вижу. — Заявил предатель. — Но Леша — мой друг! Я приду попозже.
— Эй! И Николая Васильевича нет…
— Тем более! — Почему-то возмутился Костя. — Еще раз повторяю для непонятливых! Лекс — мой лучший друг!
— Причем тут это? — Разозлилась Милена. — У меня — катастрофа!
— Любовничек выпрыгивал из окна спальни и застрял в кустах? — Кость проявил неуместный в данной ситуации юмор. Милене захотелось его чем-то треснуть. Чисто по дружески, чтобы мозги встали на место…
— Ага, прямо в точку. — Язвительно протянула девушка. — А ты случаем не забыл, какой у меня этаж? В общем, проходи, работа для тебя найдется…
— Работа… — Горько протянул Костя, но ослушаться не посмел. — Кстати, на всякий случай информирую — я ничего не видел, не слышал, не знаю, кто тут у тебя был, не хочу ни во что вмешиваться и вообще, не ожидал от тебя такого! — Милена заливисто расхохоталась и протянула ему тряпку и ведро.
— Люблю настоящих мужчин, они умеют достать женщине удовольствие как бы между делом — одной некстати высказанной фразой, подозрением, хотя и совершенно нелепым! — Костя неуверенно взял протянутую ему тряпку, осматривая ее так, словно он держал в двух пальцах дохлую мышь.
— В жисть больше не возьму в руки подобной дряни! — С отвращением протянул он и покорно потащился на кухню следом за Миленой.
— Ага, конечно, мечтай, мальчик! Твои лозунги будут действовать ровно до того момента, пока ты не женишься. И будешь делать уборку, как миленький. — Фыркнула Милена, бросаясь к духовке, из которой уже веяло специфичным ароматом…
***
Алексей не пришел в восторг, явившись сразу после генеральной уборки. Костя — молодец, чуть ли не языком вылизал кухню, бурча, что Милена — генерал в юбке, что ей только полком пехотинцев командовать, но перечить ей не решался. В награду Милена предложила другу минералку со спагетти, политыми красным соусом, ведь курица еще не успела «дозреть» в духовке. И что такого Лекс подумал, когда увидел Милену и Костю в темной комнате, освещенной лишь пламенем свечей (короткое замыкание произошло после того, как вода из забытого холодильника потекла на проводку) и пьющих водичку с газом на брудершафт.
— Что он здесь делает?! — Зашипел, словно бойцовская кобра, Алексей. — Ты на себя давно в зеркало смотрела?!
— Ой! — Милена совершенно искренне забыла про свой умопомрачительный внешний вид. А точнее — после такого кавардака она почти забыла собственное имя, что тут говорить про какую-то одежду… — Скажи, милый, ты сражен наповал?
— Марш в свою комнату, одеваться! — Скомандовал, доведенный до белого каления Лекс. — И не дождешься ты, чтобы я хоть раз еще отпустил тебя с работы раньше времени! А теперь я поговорю с тобой, голубчик… — Последняя фраза явно была обращена к Косте. Милена не ушла в комнату, она присела на корточки, перед замочной скважиной, и наслаждалась происходящим. Костя извивался, как угорь, пытаясь рассказать про генеральную уборку на кухне и его вклад в помощь по дому, но чем больше он нервничал, тем более неправдоподобным выглядел его рассказ… А Лекс все больше злился, становясь похожим на строгого священника на исповеди. Милена была наверху блаженства. Она наконец-то узнала, что Лекс ее ревнует! Причем к своему лучшему другу…
Выяснилось, что этот вечер принес несколько дополнительных расходов — покупка новых колготок, холодильника — оказывается, со льдом Милена отодрала «ту фигню, которая морозит», и вызов электрика, который должен заменить испорченную проводку. Но зато Николай Васильевич пришел в восторг от пережаренной сверху и недожаренной изнутри курицы, напиханной целыми яблоками, превратившимися в печеные, и макаронами, больше похожими на издохших червяков. Он сказал, что вкуснее курицы в жизни не ел! И Милена сияла, не обращая внимания на то, что Лекс пол вечера дулся, давясь ее угощением. Зато Костя, оставшийся на ужин, так же рассыпался в комплиментах — нет, не ее персоне, убоясь гнева друга, а ужину, только курицу он почему-то даже не попробовал, мотивируя это тем, что «ему неудобно, он хотел бы, чтобы другим досталось больше!»
Вечер удался… Ведь потом, под самый конец, Милене удалось таки убедить Лекса — шепча ему на ухо, что он самый лучший в мире мужчина, самый добрый и ласковый, и самый понимающий… Кажется, он поверил. А зря!..
Глава 19
В то время, когда Лекс был в тюрьме, ожидая, что его выручат…
Николай Васильевич чуть инфаркт не хватил, когда Скотч примчался к нему, облитый пивом и хромающий (оказывается, падающий стол задел его лапу), и с порога начал кричать что-то про Алешу, попавшего… нет, не в больницу, еще лучше! В тюрьму. Первой мыслью Николая Васильевича было: чем его Милена так довела?! А вторая… Вторая оказалась более дельной — расспросить пса о подробностях. Подробности выяснились, но не утешили — тюрьма-то была не простая, а «Межмировская». История с театром к сожалению, имела продолжение. Огр и эльф объявились так некстати и напали на «влюбленных голубков», пока они сидели в баре за углом, а Милена рассказывала Леше, кто она есть. Теперь Николаю Васильевичу стало ясно, куда умчался, как на пожар, Макс — на лестничную площадку, переместиться по-быстрому в самый эпицентр схватки, ведущейся не на жизнь, а на смерть. И куда он теперь делся? Судя по всему, Лекс так же нашел неприятности, а точнее они нашли его в лице Милены и ее недоброжелателей, но по непонятной причине, в тюрьму забрали только Алексея — единственного «не-мага», подпадающего под категорию: «а я что? Я ничего… Сижу тут, молчу, примус починяю».
Наверное, в офисе межмировцев очень удивились, когда в кабинете начальства возник мрачный, словно туча, Антипенко.
«Гляди, тот самый кадр, которого наши высшие чины буквально умоляли возглавить группу спецназначения! Вчера тут у нас побывал, и сегодня… Зачастил чего-то!» — Восхищенно перешептывались малышки-секретарши, пропуская Николая Васильевича в святая-святых. — «Интересно, зачем он пришел во второй раз? Неужто, передумал? Ох, такой потенциал, такой мужчина… А говорят же, никогда серьезно не увлекался борьбой с иномирцами, зато теорию всю знает до последней строчки в древних фолиантах! И эксперименты проводил прежде, в молодости, весьма удачные… Да, сын растет! Кстати, и правда, а не сын ли у нас в тюрьме сидит? Похожи очень они с отцом, правда, сын в магическом плане — бездарь… Нолик полный. Не инициированный даже. И сейчас, вляпался в приключение, а папочка примчал выручать! Вот смеху-то!»
Николай Васильевич не слушал досужие сплетни секретарш, он лишь вспоминал те золотые деньки, когда мог плести чары, не опасаясь, что ненароком разрушит равновесие миров — тогда его артефакт Темный перстень был еще не активирован, и он полагался лишь на свои Силы. Немалые, кстати… Да, и опыты были интригующие. Но конечно, самые впечатляющие, происходили именно с воздействием артефакта, безмолвным хранителем которого он являлся уже много, много лет. Из-за этой чертовой ответственности он и не решился руководить группой спецназначения, в которой сам лично собрал самых опытных и талантливых магов. Группы сейчас и в помине нет, да и вообще, межмировцы начинают терять тот кураж, который был в прошлом — еще дедушка Николая Васильевича рассказывал, как это было…
Да, их семья, очень древний род, жила по еще более древней легенде, гласившей, что мужчина — старший в роду — владеет артефактом, который подпитывает владельца Силой. К сожалению, Сила эта черпалась не из «родников» белой магии, а темной. А выжигать душу, превращаясь в пустую оболочку — носителя Абсолютного Зла, никто не хотел. Повезло, наверное — у всех мужчин их рода была голова на плечах. Поэтому в момент активации артефакта, каждый отходил в сторонку, блокируя свою магию и связь с артефактом, становясь простым смертным, оберегая реликвию рода… Но Николай Васильевич слышал еще более древнюю легенду, что есть у этого артефакта вторая половина — Светлая, при соединении задействуется принцип «инь-янь», и тогда уходит опасность, а владелец обретает совершенно уникальные Силы… Но Антипенко раньше думал, что все это — сказки. Потому что за сотни лет, пока их род хранил свою «половину» обязательно нашелся бы фанатик, со «светлой» половиной, попытавшийся бы завоевать мир. Но вот пришла Милена с Робийры и все перевернула вверх дном. Что теперь делать с двумя артефактами сразу, а не с одним, как думают все, кроме него?
Николай Васильевич постучал в дверь кабинета.
— Заходите! — Улыбка невольно поселилась на губах мужчины. Второй «Глава Комитета» встретил его у дверей. Их было трое. С Евгением они пообщались вчера так душевно. Полночи проговорили, вспоминая былые заслуги. Теперь последний из тройки друзей ждет его… Когда-то они с Вадимом были неразлучными друзьями, не раз спасали друг другу жизнь, подставляя себя под огонь. Да, кстати, кроме артефакта, у семьи Антипенко была традиция — служба в «межмировцах», но с Алешей все пошло наперекосяк. Смешно, но Николай Васильевич не хотел, чтобы сын знал про его «магические доблести». Он считал, что тут гордиться нечем, тем более, что-то ли из-за артефакта, то ли из-за патологического невезения его жизнь сложилась не так, как хотелось.
Разговор с другом и коллегой Вадимом был долгим, но Алексея таки выпустили…
***
В это время, в тюрьме где томился Алексей…
Лязг железной решетки заставил Алексея отрешиться от воспоминаний. Он открыл глаза и окинул печальным взором седого мужчину, смущенно топтавшегося «на пороге», не решающегося войти. Отец… Они так похожи. Внешне, изнутри, но… «Чары всезнания», кажется, задержались в нем. Или он уже привык, так быстро, к наличию магии в своей простой земной жизни? И Алексей понял даже то, что раньше ему только снилось. Его отец — маг, причем не из последних… Как он мог лгать сыну на протяжении долгих лет! Почему же он выбрал мирскую жизнь, почему совершил столько ошибок? Почему не вернул Алексею полноценную семью? Почему не воскресил мать? Не исцелил сестру?.. Вопросы миллионами роились в голове. Вопросы, которые он никогда не задаст. Вопросы, на которые не услышит ответов. Вопросы, которые теперь до конца дней будут мучить его…