Но в первом же, а по совместительству — последнем супермаркете Милена огорченно зависла над полками, не в силах удержать невольную левитацию. Слишком велико было разочарование! Хорошо, что по супермаркету бродило максимум три человека — в такое время все нормальные люди «пахали», как проклятые. Итак, что перед нами… Говяжья вырезка, свиная филейка и ребрышки, баранья лопатка… Глаза разбегались! Но за этот месяц Милена научилась не только обращаться с факсом, но и не переоценивать себя, поэтому прошла мимо разнообразных видов мяса, задумалась около рыбы: интересно, а селедка под шубой — это они буквально или фигурально?.. Но решила не рисковать, выбрав симпатичную целую курицу. Не живую, нет, она давно прошла тот этап, когда птица, махая белыми крыльями, и кудахтая, как оглашенная, металась по квартире, а Лекс вместе с Николаем Васильевичем пытались поймать ее, сталкиваясь плечами и лбами… А ей оставалось лишь печально разводить руками.
Сегодня, благополучно умерщвленная чужими руками курица, покорно легла на дно коляски для продуктов, а вскоре туда полетели еще и всякие — разные специи, горчица, соусы, майонез, кетчуп… Но этого было явно недостаточно для шикарного ужина. Вздохнув, Милена полезла в сумочку за мобильником, решив позвонить своей палочке-выручалочке, Кате. Катя была секретаршей Алексея еще с незапамятных времен, имела солидный стаж работы, двадцать пять лет за плечами, и несколько любовников. Она сразу начала опекать «несчастную девочку», которой, оказывается, помыкает Леша. Надо же, а Милена даже не догадывалась об сем факте, но не преминула воспользоваться сегодня, когда удачно слиняла с работы пораньше.
— Привет, Катюша, у меня тут вопрос возник… немного не твоей компетенции, но… Слушай, курицу целую как делают? Просто в духовку пихают, и дело с концом?
— Ой, нет, не хочет из меня Лекс домохозяйку сделать, не стоит организовывать митинг в защиту прав женского населения…
— Да, я феминистка, ты ж знаешь. Ну, как… Ты сказала, я повторила за тобой!
— Ладно тебе, Кать. Расскажи лучше, все, что знаешь. Что? И ты не особо знаешь? Нет, я не хочу заказывать хороший ужин в китайском ресторанчике, я своими руками хочу…
— Да нет же, дуреха, не отравить начальство хочу! Просто… праздник, что ли сделать. Не надо ржать, как больная лошадь! Я сама на тебя обижусь, если не поможешь!
— Ага, беру… яблоки — упаковку. Зеленые, вкусные, наверное… и рис, говоришь? Эй, куда убегаешь? Совещание внеплановое? Эх, спасибо на добром слове, заходи на ужин! И ПЕРЕСТАНЬ СМЕЯТЬСЯ! — Милена положила трубку и пожала плечами.
«Катя сказала — рис… А я его найти не могу! Может, гречкой обойдемся? Наверное, ее надо сварить? А, ну ее к черту, макароны лучше возьму, их и варить не надо, все будет лучше не придумаешь!»
Кроме того, Милена купила бутылку минералки, книжку с многообещающим названием: «соблазни любого мужчину за 30 секунд», пену для ванной, новый оттенок губной помады с частичками золота, и роскошный комплект — черные чулки с кружевной грацией, совершенно неприличной стоимости… Когда продавщица назвала цену и милостиво указала на модный бренд, Милена побледнела, но чтобы не выглядеть дурой, купила. А потом заглянула в кошелек и поняла, что денег не осталось даже на проезд… Пришлось топать пешком, благо не на другой конец города.
— Эй! Есть кто дома? — Полная, блаженная тишина, если не считать приветственного вяканья Скотча, которого Милена за человека не считала, поэтому бросила сумки у порога и ринулась в ванную, готовая полцарства отдать за холодный душ. Термометр на окне перевалил за отметку «+30», и не хотелось уточнять на сколько именно градусов…
— Скотч, принеси мне минералку, она в пакете зеленом лежит… Ну, в зубах конечно! Не в лапах же? — Из зеркала на Милену посмотрела топ-модель с журнальных обложек, изогнувшаяся в соблазнительной позе, затянутая в тонкое черное кружево, на высоких каблуках, с накрашенными вызывающе-алыми губами. Готовая к трудовым подвигам, Милена в обнимку с бутылкой минералки, словно закоренелая алкоголичка, направилась на кухню.
— Для начала могла бы разморозить холодильник. — Буркнул Скотч, потащившийся следом.
— Ладно, не нуди. — Скорчила рожицу псу Милена, уверенная в своей неотразимости.
— Если бы я был человеком, я бы плюнул от отвращения. — Высказался Скотч. Девушка лишь махнула на него рукой и дернула за крышку морозильника. Та осталась в руке.
— Н-дя, кажется, ты был прав, проблема назрела. — Неуверенно проговорила она, глядя на лед внутри холодильника. На целые снежные вершины, из которых Милена принялась вынимать масло, мороженое, варенье, поверх которого, наверное, уже вырос антибиотик — из-за крышки вылезала плесень…
— Слушай, а курица пропадает, а? — Скотч крутился рядом, действуя на нервы. — Посмотри на меня, я молодой, симпатичный, истощенный пес, меня надо поддержать, наградить бонусом…
— А послать этого молодого, льстящего себе, истощенного пса, никуда не надо? — Осведомилась Милена, вооружаясь огромным кухонным ножом. Скотч, вообразив, что на него собираются нападать, забился под стол, в подозрительно близости с пакетом, откуда торчала куриная ножка. Милена включила духовку, высунула оттуда противень, и больно обожгла руку.
Мороженое на подоконнике растаяло и потекло. Милена вступив в лужицу, поскользнулась и сверзилась со своих высоких каблуков, но к своему ужасу увидела, как под столом Скотч преспокойно догрызает куриную ножку… От ее крика: «Вот псина!» дрогнули стены, но Скотч, не увидев в ее руках ножа, не спешил спасаться бегством, наоборот, попытался изобразить из себя дохлую собаку. Переел, наверное… Скрипнув зубами и мужественно сдержав ругательства, Милена взлетела, направляясь к ванной, за шваброй — пережитком прошлого. Но, к сожалению модного, навороченного пылесоса, способного на сухую и влажную уборку, девушка боялась, как огня. Кстати об огне — любой электроприбор «горел» в ее руках, поэтому после плазменного телевизора ей не разрешили самостоятельно пользоваться новинками прогресса. Пролетая мимо зеркала, Милена не удержалась, и подмигнула сама себе — несмотря ни на что, настроение было отличное. Она сразит Лекса наповал. Когда тот вернется с работы, естественно.
Не найдя швабру и вернувшись с ведром и половой тряпкой, Милена окинула чисто женским взглядом кухню, и вдруг подумала, что живет тут не одна, и не обязана ишачить на всех. Пускай сами наведут порядок! А она пока приготовит торжественный ужин, ей бардак не помеха, в отличие от немножко двинутых Лекса и Николая Васильевича — оба были очень педантичны и мелочны, как на ее вкус.
Милена решила начать с конца, и накрыла стол в зале. Погашенный свет, белая крахмальная скатерть, свечи, хрусталь… Если забыть о разгроме на кухне — очень даже миленько. Может, ей стоит поступить учиться на дизайнера, в один из земных институтов?
Вернувшись на кухню, девушка широким жестом смела все «ненужное» с широкого кухонного стола на пол и положила на стол курицу. Сначала она взяла топорик, чтобы отрубить обгрызенную ногу, но Скотч взвыл, и она решила не травмировать нежную собачью психику, тем более, кажется, ему действительно было плохо.
— Желудок подвел, да дружище? — Ласково потрепала Милена его за ушами. — Видишь, как плохо — переоценивать свои силы!
— Посмотрю я на тебя, как ты сейчас переоценишь свои силы, пока будешь эту дохлятину готовить. — Пропыхтел Скотч, выползая их кухни. Милена бодренько замахнулась топориком, но… промазала. Зато стол жалобно скрипнул, а топорик надежно застрял в столешнице. Милена вспомнила генеалогическое древо Алексея до пятого колена, хотя ей самой было непонятно, причем тут Лекс, если это она оказалась криворукой.
— Ладно! Курица — есть курица! Даже с такой увечной ногой. В случае чего, скажу, что курица родилась калекой. Тем более, что Скотч — член семьи, и ничего страшного нету в том, чтобы доедать друг за другом. Вот только… пожалуй, я возьму себе другую ножку, нетронутую. — Приняв решение, Милена повеселела, и принялась запихивать в распотрошенную курицу целые яблоки и макароны. Курица кряхтела и растягивалась, но не сдавалась. В итоге, махнув рукой, девушка поставила оставшуюся часть макарон на медленный огонь, решив сделать спагетти, и впилась зубами в яблоко, оказавшееся таким кислым, что ее челюсти свело, а глаза вылезли набок.
— Блин! Вот уж действительно, решишь сэкономить, жить по принципу, чтобы добро не пропадало, и точно нарвешься! — Но пока все шло великолепно. Курица благоухала на всю кухню — Милена полила ее вином Николая Васильевича, чтобы прибавить экзотики, но забыла, что Катя советовала ей вылить всего полбокала вина, а не вбухивать чуть меньше половины бутылки… Макароны варились, соусы она уже красиво расставила в зале, оставалось ничего не сжечь и дождаться «дорогих гостей», а вернее — хозяев дома. Кстати, вот и долгожданный звонок… Сияя от счастья, Милена полетела открывать дверь. Где-то предупреждающе взвыл Скотч, но она его не послушалась, и не захотела «хотя бы накинуть халатик», а зря…
***
На пороге, словно воплощение самых страшных кошмаров, возник Костя, который чуть не упал, лицезрея Милену. Вид у девушки, конечно, был сногсшибательный — черные чулки, кружевная грация и туфли на высоких каблуках.
— О, ты-то мне и нужен! — Обрадовалась Милена. — Поможешь как раз! — Костя не в силах самостоятельно выйти из ступора, молчал и глотал слюну.
— Лекса нету дома!