Вот только с сестрой мне так и не удалось добиться чего-то большего, чем холодная вежливость. Да, она не выходила из комнаты, стоило мне там появиться. И даже могла сказать несколько слов по собственному почину. Но на том мои достижения и закончились. У нас попросту не было общих интересов. Я ничего не понимала в ее цветочках и скляночках со всякой вонючей и не очень дрянью. Единственное, что я вынесла из целого дня, проведенного в лаборатории сестры по настоянию матушки, это нежелание отныне пользоваться любыми духами: нанюхалась на всю оставшуюся жизнь. А Делию, по вполне очевидным причинам, не интересовали мои прыжки с кинжалами на заднем дворе и уж тем более заумные книги с пространными рассуждениями о недоступной ей магии.
Под конец каникул безмерно довольный моими успехами папенька подложил мне здоровенную свинью. Проще говоря, устроил в мою честь пышный прием, куда пригласили всех окрестных аристократов. Мало того, из этого действа сделали сюрприз!
— Лира, доченька! — матушка перехватила меня на полпути к заднему двору, где я намеревалась размяться с утра. — Сегодня тебе придется обойтись без этой мужской забавы!
— Э-э? — опешила я.
— Да, да, — с довольной улыбкой закивала тиса Мэй. — Пора вспомнить, что ты юная красивая девушка. А то скоро и за обедом начнешь кинжалом орудовать вместо столовых приборов.
Я моргнула, не понимая, куда она клонит. До сих пор моим упражнениям никто не препятствовал, а отец, так и вовсе хвалил. И я уверилась, что так будет всегда. Ага… Размечталась.
— Да, да, — пухлая ручка уверенно подцепила меня под локоток и повела в противоположную от заднего двора сторону. — Ты не поверишь, но когда мы познакомились с твоим отцом, он именно так и ел. Не то чтобы не умел по-человечески, но эти казарменные привычки так легко цепляются и так тяжело выводятся.
Матушка доверительно мне подмигнула и втолкнула в одну из гостиных. Прямо в страстные объятья двух модисток и одного портного. С надеждой размяться до обеда пришлось распрощаться. Как и с самим обедом. На него просто не осталось времени.
Меня обрядили в нежно-голубое нечто. Лиф прилегал к телу, как вторая кожа. Зато юбка ниспадала мягкими волнами, переливаясь на свету от любого движения. И матушка, и сестра щеголяли такими глубокими декольте, что, казалось, вот-вот выложат свои масштабные прелести на всеобщее обозрение. А мое платье украшал скромный вырез лодочкой, открывавший только ключицы. Привыкнув к куда более целомудренным нарядам своего мира и впервые увидев парадные туалеты местных дам, я поблагодарила Серую Госпожу за юный возраст тела, которое мне досталось.
И как обычно, рано обрадовалась. Мне на плечи накинули белое облако пелерины и позвали матушку.
— Чудно, чудно! — закивала она. — Дэлли, посмотри: наша Лира настоящий ангел!
Сестра с кислым выражением на лице смерила меня коротким взглядом и буркнула что-то невразумительное. Но матушка приняла это за согласие и продолжила восторгаться.
— А теперь парикмахер и визажист! — воскликнула она наконец.
Я чуть не взвыла: занятия накрылись тем же медным тазом, что и утренняя тренировка. Но спорить с матушкой в таких вопросах было чревато. Это я за два месяца каникул уяснила крепко.
Прием оказался точно таким же, какие я во множестве наблюдала в детстве: скучным. Толпа почти незнакомых расфуфыренных людей. Постные лица слуг, снующих между гостями с подносами, полными бокалов или мелких закусок. Болтовня ни о чем, смех над несмешными шутками и сплетни всех сортов и размеров.
Ах, да… Еще были танцы. Я не слишком полагалась на память предшественницы в этом вопросе, а потому отказывалась танцевать наотрез. Тиса Мэй, заметив это безобразие, не замедлила призвать строптивую дочурку к ответу. Но я отговорилась тем, что не хочу оставлять в одиночестве Делию. Мол, и так скоро уеду в академию и не увижу сестру в ближайшие несколько месяцев. Матушка умилилась и отстала. Дэлли, правда, особых восторгов не выказала, но и прогонять меня не спешила.
В общем, все было почти привычно. Но одно отличие от тех сборищ, которые я знала по прошлой жизни, все же нашлось. И не в пользу нового мира…
Когда Делия вышла в парк, окончательно запарившись в душном зале для приемов, мне пришлось последовать за ней. Она поморщилась, но ничего не сказала. Мы медленно шли по ярко освещенным дорожкам парка, раскланиваясь с такими же любителями ночного воздуха и старательно не замечая иногда мелькающие в кустах парочки.
— Дэлли, — не выдержала я. — Что я делаю не так?
— В каком смысле? — приподняла бровь она, даже не притормозив.
— В прямом. Я немало натворила в прошлом. Но это прошлое. Я больше не буду вести себя, как…
— Вот когда не будешь, тогда и посмотрим, — перебила Делия, даже не повернув головы.
— Так я уже…
— Два месяца? — едва слышно хмыкнула она. — А может, ты какую-то грандиозную пакость готовишь.
— Не готовлю я ничего! — возмутилась я.
— Откуда мне знать? — пожала плечами девушка и снова замолчала.
Я скрипнула зубами: «Бесова Лирка! Это же надо было так достать сестру! Ладно… Ну, ладно же…»
— Дэлли, я… — попыталась заговорить я, но громкий возглас прервал меня на полуслове.
— Лира!
Я обернулась и невольно скривилась, будто укусила кислый корень. Что такое «не везет», и как с ним бороться? Из боковой аллеи выскочил никто иной как Виктор Орлей собственной персоной, и направлялся он именно к нам. А я-то уж было понадеялась, что лето пройдет без этого разговора.