Смерть прищурил глаза, пылающие ненавистью.
— Кабы взглядом можно было убить… — сказал со смешком Гейб. — И сколько же раз она на тебя покушалась?
— Дважды почти преуспела. Она настолько же злобна, насколько и соблазнительна. Теперь я об этом ни за что не забуду.
— Но разве не все мы злобны в своём нутре? — спросил Гейб. — Разве Арканы не сотворены убийцами?
Он рвал и метал, после того как упустил Джека Дево, лишь чуть не дотянувшись когтями до его горла. Пока Ларк скулила по утраченному льву, Гейб устроил погром в своей комнате. Щепки и чёрные перья были повсюду.
Когда-то Архангела знали как самого рассудительного, прямодушного и справедливого из Арканов. После обращения же он стал злобным, подлым и мелочным.
Рано или поздно, в зависимости от расхода ресурсов, мне придётся сокращать своё стадо. Начну я, пожалуй, с Ларк. А потом придёт и его очередь.
Скоро сюда подтянутся Рихтер с Зарой, и я возьму под контроль их чудовищные силы. Какой прок от Фауны, если у меня в рабстве будет сам Король Ада?
— Конечно же, мы были рождены убийцами, — сказал Смерть, — боги выбрали нас для игры с единственно возможным концом. Они бы не назначили своими представителями миролюбивых особ. Думаю, жар битвы, охватывающий каждого из нас, отражает врождённую потребность в победе. И я своей столетиями управлял.
Он нахмурился, несомненно, задаваясь вопросом, почему перед Императрицей теряет над собой контроль. И я вложил ему в голову мысль: «Она отняла у тебя даже это. Что дальше она заберёт? Честь. Доверие к остальным. Надежду на продолжение твоего рода».
Сжав кулаки, он снова устремил взгляд в окно, едва сдерживая порыв броситься на её поимку. И зачем нужно чтение мыслей, если так хорошо понимаешь язык тела?
Затрачивая всё больше сил на его усмирение, я вытер капли пота, выступившие над верхней губой. В кабинете и так жарко (даже Гейб — приверженец официоза, снял пиджак), ещё и использование сил измотало меня окончательно.
Ангел повернулся ко мне.
— А ты, Повешенный? Ты убийца в душе? Поди, и до Вспышки проливал кровь?
— Никогда.
Частенько. Я с юных лет осознал силу изменничества. Для меня предательство было, наверное, как полёт для Габриэля.
А лишение жизни — это величайшее предательство.
И я парил.
Я не смог сдержать улыбку.
— Для меня существовали только долг и самопожертвование. Я помогал людям, — сказал я, вспомнив свою первую девушку, спортивную чемпионку. Я подсадил её на наркотики, даже сам колол во сне.
Когда она поняла, что я сделал, было уже поздно. Некогда успешная и амбициозная девушка всё потеряла и начала торговать собой ради новой дозы. После первого курса медшколы я нашёл её и с пренебрежительной жалостью предложил помочь в реабилитации. И я помог.
В ту же ночь она умерла от передозировки.
Вспомнив её опустошённый взгляд, я чуть не задрожал от удовольствия. Это был тот самый момент, когда чувство обиды отравляет тело и разум, когда горечь предательства становится смертоносной.
Я часто доводил людей до такого момента. С моей медицинской подготовкой я стал вирусом, распространяющим самоубийства и «случайные» смерти.
И когда в остекленевших глазах моих жертв мелькало осознание, я говорил им: «Не бойся, я не желаю тебе зла».
— Моё призвание — помогать людям, — продолжил я, придав лицу озабоченное выражение, — я и Эви пытался помочь, а она меня подставила. И осталась безнаказанной.
На самом деле сейчас она скитается во внешнем мире беременная. Самое адское наказание, которое можно представить.
Напрягшись всем телом, Смерть снова посмотрел в окно.
Мой бессмертный пособник. Он незаменим в моём союзе, но даже если я его потеряю, то обязательно верну — в этом я уверен.
Этим Арканам нужны мои наставления. Необходимы. Учитывая, как Смерть, Гейб и Ларк чувствуют себя в моей сфере, снаружи им очень не понравится.