— À moi.
Но она не моя. Больше нет.
— И тааак… — начал Джоуль, — твоя девушка залетела от Жнеца. Как тебе такое?
Всё сложно, как всегда. Скоро Эви станет матерью. Родит ребёнка от другого мужчины.
Я твержу себе это снова и снова. И всё же каждый раз, улавливая нотки аромата жимолости, борюсь с желанием привлечь её к себе. А поцелуй у озера? Этим поцелуем она сказала то, что я так долго хотел услышать. Что она любит меня, как и прежде. А может, даже больше. Но от этого всё стало лишь ещё более запутанно.
— Слыхал новости и получше.
Elle me hante. Я не могу думать ни о чем другом.
— И что будешь делать?
Последнее, что нужно Эви после всего произошедшего и в её положении — это давление. Но что самое странное: мне кажется, именно этого она и ждёт.
— Продолжу путь, — как бы сильно мне не хотелось предложить ей убежать вместе.
Старые проблемы никуда не делись. Что я могу предложить Эви? Сейчас ей больше чем когда-либо нужна пища и безопасное убежище. Ей необходимо вернуться в замок Смерти.
Мне ни за что не осуществить наши мечты о Хейвене без еды и припасов…
— Ты и правда веришь, что Цирцея подгонит нам какое-то спасительное оружие?
Опустошив одну канистру, я взялся за другую.
— Приходится верить.
— Тогда давай подумаем, как извлечь из этого пользу. Лично я предлагаю вместо операции по спасению Жнеца спланировать операцию по захвату замка. Когда мы его возьмём, вы с Императрицей заживёте там долго и счастливо, а мы вернёмся в апокалиптический мир.
Заманчивое предложение. Но…
— Ребёнок должен расти с отцом.
И, чёрт возьми, я в долгу перед Доминия за жизнь Эви. И за свою жизнь.
Джоуль облокотился о бок грузовика.
— Эви может обещать что угодно, но мы оба прекрасно знаем, что Смерть ни за что не поделится с нами своими ресурсами. Тем более теперь, когда на свет вот-вот появится Жнец-младший.
— Не хотелось бы петь дифирамбы человеку, женатому на моей любимой женщине…
— И обрюхатившему её.
— … но у Доминия твёрдые принципы. И если ты поможешь ему воссоединиться с женой и ребёнком, за ним не постоит.
Вообще, должен признать, что как человек он мне нравится. И при других обстоятельствах мы вполне могли бы стать друзьями. Вместе мы осушили не одну бутылку виски, и я понял, что он честный, умный и смелый мужчина.
И хотя Эви думает, что их ребёнок соединит в себе худшее из худшего этого мира, я так не считаю.
Иногда мне вообще кажется, что я пекусь о малыше больше, чем она сама. Одновременно с ревностью и потрясением я почему-то чувствую странное стремление его защищать.
И если даже меня раздирают противоречия, не представляю, каково Эви.
Она верит, что дитя защищает её от влияния Повешенного, и в то же время винит его за истощение своих сил…
— Просто подумай об этом, — сказал Джоуль и развернулся, — пойду отвяжу коня.