— А ну марш к целителю! — Заорал он, и я с силой вцепилась в гриву коня, чтобы снова не скатиться под копыта. Зачем так орать-то? Я и так собиралась подлечиться. Тут даже целитель не особо нужен, хватит и заклинателя.
Однако я покорно кивнула и, провожаемая пристальным взглядом белобрысого тирана, развернула жеребца и направилась разыскивать хоть кого-то, наделенного магическими способностями. Голова раскалывалась от боли, но это сущие пустяки по сравнению с тем, что капитан Гильдии Хаоса наконец-то мертв. Следующая цель — Алекс. Эта мысль не вызвала во мне никакого отклика. Пусть будет Алекс, мой порочный темный эльф с кристально чистыми, искрящимися голубыми глазами. Мне будет больно, я знаю. Но я это переживу, пережду бурю под толстой броней внешнего равнодушия, замкнусь в прочной скорлупе, запрещая печальным мыслям проникать внутрь. Я уже делала так раньше. И, несмотря ни на что, я все еще здесь, а они, те, кого я любила, давно и безвозвратно ушли.
Глава 29
Целитель подхватил меня, когда я уже неумолимо сползала с Коня, не в силах удержаться в седле. Оказавшись в кольце сильных рук, я доверчиво сдалась на милость мага, и почувствовала, как все мое тело наполняется исцеляющей энергией. Туман перед глазами рассеялся, голова перестала раскалываться от боли, и я вынырнула из бесконечного озера мути и холода, начавшего затягивать меня. Видно, капитан наемников знатно раскроил мой хрупкий череп. Интересно, что станет с моими умственными способностями после такого количества ударов по голове? Я и так-то тот еще тормоз, а может стать еще хуже. С надеждой взглянула на целителя и смутилась, поняв, что он все еще меня обнимает. Глаза Хеона изучающее скользили по моему лицу, пытаясь разглядеть что-то под слоем крови и копоти.
— Я уже в норме, — хрипло выдавила я, попытавшись высвободиться. — Спасибо.
Целитель мгновенно разжал руки, отпуская меня. Удостоверившись, что твердо стою на ногах, я попыталась вновь вернуться в седло, но эльф меня остановил.
— Мне жаль, что я пытался тебя убить, — он, не отрываясь, смотрел мне в глаза, как будто ждал вспышки гнева. — Ты не виновата.
Я неопределенно качнула головой, не зная, что ему ответить. Так он действительно хотел меня убить? Забить бокеном до самой смерти? Или ударить магией? А на счет моей виновности — я сама ни в чем не уверена. Мне кажется, Ноа мог бы остаться жив. Просто ему не повезло, что пошел именно он, и что врагов в топях оказалось слишком много. Но совершенно очевидно, что если бы не Райвен, меня бы здесь не было. И, раз уж я о нем вспомнила, мне необходимо вернуться на поле боя.
— Просто забудь об этом, ладно? — я примирительно протянула целителю руку, и эльф задумчиво коснулся кончиков моих пальцев. Мне показалось, что так просто, без исповеди, я отсюда не уйду. Что ж, не самый подходящий момент, ну да ладно. Оглядевшись по сторонам и оценив обстановку, я успокоилась. Сражения заметно утихли, волна атакующих откатилась к своему лагерю зализывать раны. А до крепости наемники так и не дошли, судя по тому, что над башнями до сих пор развевались флаги с гербом Шантары. Неизвестно, живы ли Тенелов с Алексом, но даже если они и уцелели, им недолго осталось. Гильдия Хаоса понесла колоссальные потери, и теперь у них просто нет шансов, учитывая, что у нас изначально было численное и тактическое превосходство. Найдя глазами Райвена, я поймала его вопросительный взгляд и кивнула в ответ, с удивлением отметив, что не испытываю ни капли ненависти. Нет, Рейн, так не пойдет. Ничего еще не кончено.
— Я ослеп от своей ярости, — Хеон собрался с духом и заговорил, и я обратила все свое внимание к нему. На этот раз, как ни странно, мне действительно интересно. — Я так его любил…
Я вздохнула, сжав холодные пальцы эльфа. Понимаю. Любовь, жестокое, неконтролируемое чувство, сводящее нас с ума. И пылающее этим чувством сердце способно на любые безрассудства, а голова отключается напрочь, погружая разум в великолепное чувство эйфории. И хочется достать с неба звезду, и положить её к ногам любимого, расстелить перед ним весь мир, раствориться в нем, втереться, вжиться и умереть за одну только ленивую улыбку, за блеск сонных глаз после волшебной ночи, за мимолетные крупицы доставшегося счастья. Счастья, рвущего душу, потому что нет слов, чтобы передать это, и хочется кричать, кричать от боли и радости, от невыразимой нежности, сжимающей сердце, и бесконечного горя при мысли о неизбежном расставании. Все когда-нибудь заканчивается.
Холодные пальцы коснулись моей щеки и стерли слезы. Опомнившись, я вернулась в реальность и со злостью вытерла лицо. Ненавижу себя за эту слабость. Но, возможно, только благодаря этому я до сих пор жива. Что бы со мной было, будь у меня возлюбленный? Я обрела бы душевное спокойствие, домик у озера где-нибудь в Солнечной Долине. Я убеждаю себя, что стремлюсь именно к этому, что это правильно. Все хотят мирной жизни, все мечтают о стабильности и равновесии, о твердой уверенности в завтрашнем дне, о доме, где тебя любят и ждут. Но в глубине души я знаю, что не смогу так жить, что как только жизнь наладится и буря эмоций схлынет, меня, прежней меня, не станет.
Я вечное пламя, подпитываемое чувствами, страданиями, эмоциями, новыми впечатлениями. Каждый вечер я морально умираю, а каждый день возрождаюсь вновь из пепла, как птица феникс. Я сохраняю внешнее равнодушие, но под этой маской горит неистовое пламя, способное уничтожить в себе все неполное, несовершенное. Если я люблю, то бережно взращиваю каждое свое переживание, каждый укол боли, каждое новое впечатление. Я помню, как хранила в памяти каждую мимолетную улыбку Алекса. Когда он улыбался, мир для меня расцвечивался яркими красками. Когда он появлялся в поле моего зрения, я переставала дышать, стремясь к нему всем своим существом и испытывая практически физическую боль от того, что вынуждена оставаться в тени. Со временем чувства поутихли, но вспоминать о них до сих пор неимоверно приятно.
Сейчас во мне нет любви, одна лишь неистовая ненависть. А Райвен, он как топливо для моего пламени. Без него меня уже не будет. И кровная связь здесь уже не при чем. Я слишком привыкла к этому противостоянию. Наверное, причина в том, что я, по сути, призрачный танцор. Танец — это язык тела, который не может не быть выразительным. Я танцую на самом острие, на грани боли и наслаждения, уже не понимая, когда черта пройдена. Я уже не вижу различия между любовью и ненавистью, я просто упиваюсь столь сильным чувством, разрывающим сердце, испепеляющим душу. Я дышу им, и живу им, я есть, пока горит это пламя. И сейчас, когда вражда наша в самом разгаре, и я каждый день проживаю, как будто он последний, мой огонь особенно ярок. Вряд ли я когда-то чувствовала себя более живой.
Эта вспышка внезапного озарения испугала меня, повергла в панику. Я нашла глазами Райвена, и сердце гулко застучало в груди, заставив меня судорожно схватиться за целителя. Хеон смотрел на меня с печальной, понимающей усмешкой.
— Ты сгоришь, Рейн, — он покачал головой. — Как когда-то сгорел я. Это медленное, мучительное пламя, приносящее боль и наслаждение, но оно сожрет тебя без остатка, оставив пустую оболочку.
Я покачала головой. Ему не понять. Он думает о безответной любви. Фу, как банально. Нет, здесь гораздо больше. Чистая, незамутненная ненависть, изощренная месть, хождение по краю. И никакую, даже самую сильную и красивую любовь я не променяю на это чувство, дарящее мне столько неизведанных ранее эмоций, переживаний и даже страхов. Я буду до последней капли крови защищать своего врага, потому что без него моя жизнь станет пустой и серой. Я вот только не понимаю, неужели все так очевидно?
— Это не то, что ты думаешь, — заверила я целителя.
Он усмехнулся.
— Такой океан боли в глазах я еще ни у кого не видел, — Хеон погладил меня по щеке, его пальцы протанцевали по моей шее, погладили выбившиеся прядки волос и аккуратно стерли брызги крови со скул. — Честно, я бы уже умер, или сошел бы с ума. Я любил Ноа, но это не было настолько болезненно.
Его пальцы замерли на моих губах, там, куда совсем недавно врезался его кулак. Смутившись, я перехватила его руку, готовую отправиться в дальнейшее путешествие и отступила на шаг назад.
— Спасибо, — тихо поблагодарила я Хеона. Все-таки он меня вылечил. И очень помог. Наверное, именно благодаря ему я поняла, почему меня так неумолимо тянет к пернатому. Почему при всей моей ненависти я каждый раз машинально ищу в толпе его светлую макушку, почему, лежа в темноте, подолгу прислушиваюсь к отдаленным голосам, стараясь различить там один единственный, отвратительно едкий и насмешливый.
Под молчаливое неодобрение целителя я натянула на голову шлем и, оттолкнувшись ногами, взлетела на Коня. Такой легкой и воздушной я себя еще не чувствовала. Теперь я окончательно уверилась, что мое место рядом с карателем, и чем ближе, тем лучше. Возможно, только так нам удастся дожить до злополучной дуэли, которую я предвкушаю со смесью страха и детского восторга.
— Я подстрахую вас обоих, — неожиданно решил Хеон. Я обернулась и кивнула. Да, страховка целителя значительно увеличит наши шансы на выживание.
Ударив пятками бока Коня, я заставила его галопом приблизиться к Райвену. Удивленный такой поспешностью, каратель даже не нашелся, что сказать, только молча кивнул мне и отвернулся, продолжая военный совет. Я замерла в двух шагах от него, внимательно прислушиваясь.
План, по сути, был очень прост. Наемники схлынули, окончательно отказавшись от идеи штурмовать замок. Численный перевес сейчас на нашей стороне, к тому же у нас стратегическое положение намного более выгодное. Драконья Крепость находится на возвышенности, и с широкого плато, где раскинулся лагерь союзников, прекрасно просматривается, и, соответственно, простреливается вся вражеская армия. Они же нас практически не видят, а их стрелы, пущенные из-за наспех сооруженных укреплений, в большинстве случаев сносит ветром.
Наемники пришли со стороны пограничного замка, и со всех сторон у них голая равнина, а за спиной старое кладбище и некрополь. Вот с этого-то некрополя угрозы никто не опасается. А зря. В каждой крепости, как известно, имеется масса потайных ходов. Драконья Крепость не исключение, и, по странному замыслу архитекторов, один из ходов ведет прямиком в некрополь.
Зная об этом, Райвен еще на рассвете отправил два отряда в обход лагеря наемников, и теперь стоит лишь подать сигнал, и все командиры противника будут захвачены врасплох опытными убийцами. Не могу понять, почему пернатый до сих пор медлит. На мой взгляд, это идеальный вариант, только я бы отправила с воинами еще пару-тройку магов для обеспечения прикрытия. Каратель внимательно слушал донесения разведчиков. Во вражеском лагере началось движение. По словам одного из дозорных, Гильдия Хаоса во главе с Тенеловом вновь выдвинулась в сторону Драконьей Крепости. И на этот раз в лагере не осталось никого, кроме раненых и приставленных к ним целителей.
— Похоже, Тенелов вконец отчаялся, — пробормотал Райвен, судорожно соображая, что предпринять в ответ. Я была с ним полностью согласна. Это же самоубийство, выгнать всех своих людей в поле без надежного прикрытия. Но у нас нет другого выхода, кроме как обороняться. По опустевшим глазам шанара я поняла, что он связался с кем-то ментально. Думаю, с Кхарром. Интересно, что посоветует глава Шантары?
«Рейн?» — тихий, осторожный голос. Я вздрогнула и тут же огляделась, проверяя, не заметил ли кто. Нет, командиры продолжали совещаться. Я, нацепив на лицо легкую улыбку, чуть склонила голову набок, хотя вряд ли он мог это увидеть.