Зелья заказчицам я отдавала с таким суровым видом, что старуха Бобока и девчонка Притис поспешили убраться, едва их получив. Это и хорошо, поскольку обе болтливые, что молодая, что старая, а чесать языком у меня настроения не было.
Стоило им уйти, как в дверь настойчиво и уверенно постучали. Я бы сказала, слишком настойчиво и слишком уверенно. Что ж, сами виноваты, подумала я, открывая…и остолбенела.
Огромная корзина, полная благоухающей вкусноты, предстала перед моим взором. Румяные подкопченные колбаски, испуская сладостный аромат, тесно прижимались к пухлым бокам ветчины. Запеченная свиная рулька призывно белела костью, соревнуясь в аппетитности с гирляндой сосисок. Все это перемежалось листьями салата, пучками курчавой петрушки и мясистыми стеблями лука-порея.
— Не знал, что вы предпочитаете, поэтому взял всё, — используя корзину, словно таран, в дом шагнул судья. — На ужин пригласите?
Водрузив подарок на стол, я обошла несчастного по кругу. Подумала, прикинула и наконец спросила:
— Что вы пили?
— Вообще-то я не пью. И привычек порочных не имею. С женщинами вежлив, на деньги не скуп, ценю семейные традиции.
— Чем она вас напоила? Кофе, чай? Привкус какой-нибудь странный помните?
По лицу судьи пробежала тень озабоченности, но тут же исчезла.
— Кто напоил?
— Куртинья, ведьма старая!
— Госпожа Куртинья — достойнейшая из женщин! Прекрасная во всех отношениях! Умная, добрая, а какой кофе готовит — просто невероятно! — с восхищением произнес судья.
— Стало быть, кофе, — я задумалась, перебирая варианты зелий подчинения, которые сочетаются с этим напитком, не вызывая подозрений. Сняла с полки флакон с антидотом и, плеснув на дно стакана, разбавила водой. — Вот, выпейте, полегчает.
Судья уставился на стакан.
— Что это?
— Антидот. Вас приворожили.
— К кому? — брови его поползли вверх.
— Ко мне.
— Глупости какие! Я сам по себе вас люблю и хочу взять в жены!
— Глупости какие! — рассердилась я. — Утром, на площади, вы от меня сбежали.
— Я бежал от смущения, сраженный вашим прелестным образом.
“Ах ты карга старая!” — в сердцах подумала я и прибавила к диарее непроходящую икоту.
— Выпейте и убедитесь, что я права.
— А может вы просто выйдете за меня замуж? — предложил судья.
— Выпейте и посмотрим.
— Ну если вы настаиваете… — он опрокинул в рот содержимое кружки, зажмурился и… медленно открыл глаза, прислушиваясь к себе.
— Ну как, раздумали жениться? — удержаться от усмешки я не смогла.
Лицо “жениха” стало растерянным. Он посмотрел на меня, обвел взглядом комнату и, развернувшись, бросился к двери, произнеся “Простите”.
Вот, казалось бы, радуйся, что все кончилось хорошо. Но мне почему-то стало обидно.
— Дура ты, Анфиска, — сердито буркнул кот и пошел ставить чайник. — Как есть дура.