Глаза зажглись… но тут же погасли.
— Не думаю, что у меня есть шанс.
Ее прямота мне понравилась. Да и котов я люблю. Эх, была-не была, подумала я.
— Это смотря как подойти к делу. Если вас приодеть, причесать, поработать над имиджем, то судья от нас не уйдет.
— А вы можете?
— Конечно!
За час мы успели немало — перетрясли гардероб, нашли несколько приличных платьев и туфли, в которых не стыдно появиться на люди, и попробовали уложить волосы по-новому. С волосами получилось так себе, но дело сдвинулось. А боевой дух клиентки воспрял настолько, что я позвала на помощь Бронни. Коллега-ведьма ею и занялась, заключив долгосрочный контракт, поскольку работы оказалось немеряно. Оставалось надеяться, что судья не рванет из города в самое ближайшее время. Было бы жалко истратить силы попусту.
Оставив заказчицу в надежных руках, я отправилась выполнять остальные поручения.
4
С остальными заказами я провозилась до вечера. Потом еще за продуктами зашла. Устала невероятно.
— Где ты болталась? — Накинулся на меня кот, стоило переступить порог дома.
— А что, за зельями уже приходили?
— Да какие зелья! — отмахнулся Макарий. — Вон, смотри! — мохнатая лапа указала на вазу с розами, стоящую на столе в кухне.
Розы были прекрасны. Белые, как я люблю.
— От кого это? — насторожилась я.
— Молодой, красивый, — словно бабка-сказительница, нараспев произнес кот, — обходительный… Анфиска, попробуй упусти такого жениха, на тряпицы порву, мряу!
— Ну и где он, этот красавчик?
— Ушел. Но обещал вернуться.
— Ну-ну, — усмехнулась я.
— Я тебе дам “ну-ну”! Скольких женихов упустила! Вот, например, Рудольф, сынок прежнего судьи… эх, какой был юноша! Или хотя бы Герберт, тоже видный мужчина был.
— Макарий, не начинай!
— Что “не начинай”, Анфиска? В твои-то годы с котом! Да тебе гулять по женихам надо, семью создавать!
Я замерла.
— Подожди-ка, дружок. А не с Куртиньей ли ты пообщался, пока меня не было?
— Куртинья? — глазки кота забегали. — А что Куртинья? Умная женщина, в смысле — ведьма. А старших, девонька, надо слушаться!
— Стой, где стоишь! — воскликнула я и схватила с полки банку с сушеной полынью. Горстью, от души, сыпанула на кота. Тот, взвизгнул, затряс головой, чихая и отплевываясь.
— Ну что, полегчало? — спросила я, когда он немного успокоился.
Тот зыркнул мрачно и разразился совсем не кошачьей бранью, костеря хитрую старуху на чем свет стоит.
— И ведь даже не заметил, как она это провернула, — посетовал он, пряча виноватый взгляд. — А она все “котик” да “котик”, и знай наглаживает.
— Эх, доверчивый ты, Макарий, — вздохнула я, обняв фамильяра. И мысленно пожелала старухе диареи. Будет знать, как моего кота зомбировать!