Гэрах поднял меня, достал из сумки кожаный шнурок и принялся завязывать мне руки за спиной.
— Это обязательно?
— Да! — рыкнул сорг.
Он потащил меня через развалины. Похоже, здесь когда-то был город. На это явно указывали те груды бетона и торчащая из него арматура. Кое-где уцелел фундамент, вдалеке я даже приметил дом, где остались первых два этажа. Обычные панельные дома. Таких в Москве множество, я это помнил.
— Гэрах, что здесь произошло? Почему эти дома разрушенные?
— Какой-то ты бестолковый, высший. Видимо тебе память напрочь отшибло, что ты даже о Столетней войне позабыл. Вы же, высшие и разрушили этот город, превратив его в свалку своими порталами, — Гэрах сердито сплюнул.
— Что за порталы? — полюбопытствовал я, едва не свалившись с очередного валуна, через которые приходилось переступать. Всё-таки со завязанными руками идти не очень удобно.
— Да, очевидно Гэрах поспешил дарить тебя господину. Ты совсем ничего не помнишь? Ни про порталы, ни про Столетнюю войну. Про барьеры помнишь?
— Ну-у-у, — замялся я. — Не совсем.
— Ну а про железных птиц там или оружие убивающее светом хоть помнишь? Эти ваши верхушные штуки не забыл? — в желтых глазах сорга проскользнула надежда.
— Э-э-э… ну могу предположить, что говоря о железных птицах — ты подразумеваешь самолёт.
— Возможно, — кивнул Гэрах, — знаешь, как сделать такой же?
— Что? Нет конечно! Может у меня и отшибло память, но чует моё сердце, что я и в здравом уме не очень-то знал, как он работает. Это же невероятно сложный механизм!
— Что, совсем ничего не помнишь? — здоровяк стал походить на обиженного ребенка, которому вдруг сказали, что Деда Мороза не существует.
Внезапная вспышка воспоминаний почти сшибла меня с ног:
Огромная нарядная ёлка едва ли не упирается макушкой в куполообразный потолок торгового центра. От стен отбивается эхом и разносится по округе новогодняя детская песенка. Вокруг снуют люди с разноцветными пакетами и блестящими подарочными коробками. Везде и повсюду, чувствуется почти осязаемо, предпраздничная атмосфера.
— Папа, папа, смотли — там Дед Молоз! — сияя от восхищения, кричит белокурая девчушка, которую я держу на руках.
— Если хочешь, дочь, можем подойти, поздороваться, — предлагаю я.
— Да! Хочу! Хочу! — радостно вопит малышка, хлопая в ладоши.
Чёткое и реальное видение резко пропало, как будто внезапно выключили телевизор. Передо мной снова появилась обиженная морда Гэраха.
У меня была дочь. Почему я не могу вспомнить её имя?
— Эй, ты уснул? — ощутил я тычок под ребро.
— А? Что?
— Так ты помнишь, как делать эти ваши штуки? — повторил Гэрах, судя по выражению его лица, терпение его было на пределе. — Ты будешь полезен Господину?
— Честно, я не уверен. Но возможно, я могу что-то и вспомнить, — туманно ответил я. Боюсь, ответь я иначе, то дубинка громилы тут же прилетела бы мне в голову.
— Ладно, пошевеливайся. Скоро стемнеет.
И он, схватив меня под локоть, выворачивая руку, потащил вперёд.
Фермы, о которых говорил Гэрах, я заметил издалека. Множество клеток стояли в ряды просто неба. Несколько соргов занимали наблюдательную вышку, небрежено сколоченную из досок, ещё несколько расхаживали между рядов.
Когда мы подошли, я увидел, что клетки не очень крепкие, и сделанные из чего попало. В ход шло любое железо: начиная от строительной арматуры и заканчивая наспех намотанной на деревянные колья проволокой. Где-то я даже приметил шампура, продетые на манер плетёнки между кольев. В клетках, прижимаясь к друг другу сбившись в центе, словно стая замерзших птенцов, сидели голые рогатые существа. Я замер возле одной из клеток разглядывая их. Белоснежные, казалось, их кожа сияет. Все до одного, особенно по сравнению с соргами, они казались прекрасными. Тонкие, грациозные, с длинными нечёсаными волосами. Рога у всех были разнообразные. У мужчин, больше ветвились как у оленей, у женщин — закручивались на подобие бараньих. У некоторых торчали как у горных коз. Они глядели затравленно, с опаской, в их глазах читалось отчаянье с некой обреченностью. Одна из рогатых девушек, сидящих в толпе, заприметив меня, вскочила и закричала:
— Человек!!! Спаси нас! Спаси!