Активировав джойстик на ощупь, я на секунду закрыла глаза, представляя, как нажимаю клавишу управления газовым клапаном. Но не нажала — в этой ситуации выработанные мной во время тренировок рефлексы могли только навредить. Вместо этого я нажала прямо противоположную клавишу — я уже говорила, что ранец был примотан ко мне спиной вперед. Потом, после секундной задержки, я нажала уже на правильную клавишу, остановив вращение от головы к ногам. Зеркало меняет право и лево, оставляя верх с низом на своих местах.
Прекративший бешеное вращение космос стал на удивление милым местом. Не так далеко по космическим меркам, где-то на расстоянии километра, блестел в лучах солнца открытым белым нутром «Ынха». Интересно, подумала я, а почему ОО с такой поспешностью выпнул меня из корабля? Всей этой опасной возни с фалом не возникло бы, если бы я штатно вылезла из шатла, после чего без спешки достала и надела ранец.
Ответ пришел слишком быстро. Я бы даже сказала, что прилетел моментально, если бы от подобных каламбуров у меня не начинал дёргаться глаз. Висящий на фоне черного бархата небес шатл словно стал сверхновой, вспыхнув ярче солнца. Я зажмурила глаза и инстинктивно сжалась в комок, ожидая взрывной волны.
Но её не было — пиропатроны отбросили меня от шатла на достаточное расстояние. Я открыла глаза. Шатла не было. Вокруг меня вообще ничего не было. Я висела одна в безграничной пустоте космоса. Интересно, искорка, прошившая небеса и ударившая в «Ынху» перед взрывом, привиделась мне или я действительно сумела увидеть атаковавший мой шатл американский перехватчик?
— Приступаем к выполнению следующего этапа плана, Дарья, — преувеличенно бодрым голосом сказал ОО. — Ты выпуталась из фала? Надевай ранец, пристегни чемодан с вещами и включай тормозной двигатель.
— Подожди, — на глаза навернулись слезы, — подожди секунду.
— Птичку жалко? — спросил непробиваемый ОО. — Мне тоже. Но если ты сейчас не начнешь тормозить, ты врежешься в «Странника» как Огюст Фаньер в Эйфелеву башню.
— Огюста Фаньера никогда не было, это вымышленный… — начала было поправлять невежд начитанная я…
— ТОРМОЗИ, ДАРЬЯ! — заорали хором почти все члены команды поддержки.
Ну, возможно, это действительно важно, подумала я, вплывая в ранец и застегивая крепления. Фал я размотала раньше, пока предавалась скорби. Осталось только пристегнуть алюминиевый чемодан с едой и пожитками.
— Я готова, — отрапортовала я, включая встроенный в подлокотник ранца экранчик. — Мне тормозить вручную или вы удаленно справитесь?
— Мы передали тебе данные по твоей траектории, — сказал Пилот. — Получила?
— Ну, ни фига себе! — присвистнула я, посмотрев на данные. «Странник» был от меня в 130 километрах, впрочем, это расстояние довольно быстро сокращалось. Слишком быстро, я бы даже сказала, машинально (СПАСИБО ТРЕНИРОВКАМ!) врубая тормозной двигатель.
У ранца передвижения космонавта 21КС нет порохового ускорителя. Точнее не было — наша команда, модифицировав ранец, привинтила их аж четыре штуки. Их первоначальное отсутствие на классической модели объясняется тем, что она задумывалась как средство передвижения космонавтов вблизи корабля. На прыжки в сотню километров оригинальный ранец рассчитан не был, так что, как и многое в моей безумной миссии, он был значительно обработан напильником перед использованием.
Единственное, что в этой конструкции было откровенно неудачным, с моей точки зрения, так это расположение ракет соплами вниз. Если ты разгоняешься, то тут всё нормально — ты летишь вперед в позе Супермена. Можешь даже выставить вперед руку, как в комиксе. А вот для того, чтобы начать тормозить, придется развернуться ногами вперед. Сделано так было не с бухты-барахты, а с учетом опыта ориентирования в невесомости. Космонавту проще справиться с дезориентацией, когда возникающая при торможении перегрузка направлена в правильную сторону: от головы к ногам. Ворота противника всегда должны быть внизу, как будет учить нас Эндер Виггин.
Пролетев половину пути, я возненавидела этот закон орбитальной механики всеми своими фибрами. Есть что-то глубоко неправильное в том, чтобы лететь навстречу судьбе вперед задницей, как бы ученые ни настаивали на том, что так удобнее.
Душераздирающе вздохнув, я посмотрела на экранчик системы торможения. Моя скорость успешно падала, и я успевала затормозить, израсходовав все разгонные модули. Ну, это не страшно, все равно их больше ни для чего использовать нельзя — кроме «Странника» лететь мне некуда.
Под эту сурдинку вернулись старые страхи. Что будет, если китайцы выкинут меня в вакуум? «Ынха», способный прийти мне на выручку, пал смертью храбрых. Я осталась одна в этой холодной и бессмысленной пустоте.
Четвертый ускоритель, чью работу я, естественно, не слышала, но вполне ощущала спиной, иссяк, снизив мою скорость до штатных 30 метров в секунду, которые я могла погасить в любой момент, выпуская сжатый воздух из баллонов ранца.
Настало время визуального ориентирования. Легкими импульсами газа из сопел я поворачивала скафандр, рассматривая пустоту перед собой. «Странника» я заметила далеко не сразу, успев вогнать себя в панику.
Крохотная иголочка китайского космического корабля висела далеко впереди, едва заметная на фоне светящейся в лучах солнца атмосферы земного шара. Я облегченно выдохнула. Далеко, конечно, но не безумно далеко — я без труда доберусь до него даже без пороховых ускорителей — на штатных газовых движках ранца.
— Земля, это Дарья. Наблюдаю «Странника» в транспортной доступности, приём.
В ответ была тишина.
— Вы чего? — упавшим голосом спросила я. — Вы меня бросили? Это нечестно.
В ответ была тишина, тишина и ничего кроме тишины.
— Ну и ладно, — сказала я, показав мирозданию язык. — «В случае потери связи нужно действовать по отработанной схеме», — процитировала я заученный пункт инструкции на этот случай. И врубила газовые движки на всю мощность, отправившись к «Страннику». Страха не было. Злости, если честно, тоже. На кого злиться? На американцев, сбивших шатл и, видимо, не остановившихся на этом? Связь с Землей у меня пропала не просто так. На русских, которые помогли союзникам сбить, как они считали, северокорейскую ракету?
Русские, американцы, корейцы не отдавали приказов и не сбивали мой шатл. Это сделали военные, действующие от имени и по поручению правительства своей страны. Но и правительства не самостоятельны в своих решениях — как я убедилась за последние полгода, ими успешно манипулируют транснациональные группы в собственных, пока непонятных мне целях.
А ненавидеть группу, которую Посредник называл «условным мировым правительством», я не берусь. Оно слишком бесформенно, аморфно и непостижимо, чтоб стать объектом ненависти. Можно ненавидеть соседа. Но нельзя испытывать ненависть к туче. Даже если туча совсем фзнамзнон.
Меня охватило чувство грусти и опустошенности. Я отделилась от человечества и сейчас несусь с несусветной… ЧТОБ ТВОЮ МАТЬ!!! ЧЕГО ЭТО Я ГАЗУЮ?
Да, да — я только что чуть не свернула шею на ровном месте. Погрузившись в грезы, я машинально добавляла и добавляла газку, так что сейчас, чтобы затормозить у «Странника», мне придется потратить весь оставшийся в баках газ.