— Ты действительно не собираешься говорить со мной об этом, не так ли?
— Нет. Не собираюсь.
— Ладно. Ладно. Сдаюсь.
Хвала богам. — Хорошо.
— Но я должен сказать, что твоя жена, по — моему, из тех тихих типов, которые просто слетают с катушек, при правильном влиянии конечно. Я прав? Ублюдок причмокнул и повел бровями. Он считал себя забавным. Он ошибался. — Приведи ее в нужное настроение, и она просто съест тебя живьем. Мне бы очень хотелось это увидеть.
Адам мог бы поклясться, что услышал, как хрустнули зубы, так крепко он их сжал. — Натан, в чем, блять, твоя проблема?
Шеф громко вздохнул. — Давай же. Ты не должен держать хорошенькую киску при себе, Адам. Будь другом — делись. А твоя жена — прелестная кисонька. Я то вижу.
Адам без дальнейших раздумий ударил ублюдка кулаком в челюсть. Нейтан вместе со стулом отлетел назад и ударился об пол. Внезапная тишина в баре была бы оглушительной, если бы у него голове не стучало. Он чувствовал, что уже не в силах здраво рассуждать. Его трясло от злости. — Не говори так о ней.
— Хорошо. Шеф пошевелил челюстью и спокойно взглянул на него. — Это оказалось легче, чем я думал. Ты все еще бьешь как девчонка, Эллиот. Может, мне просто пойти и подраться с твоей женой, а?
С ревом Адам бросился на мужчину.
* * * * *
Бон швырнул его на койку внутри камеры. А жаль, потому что все тело Адама болело. Бон был огромный — без сомнения, именно поэтому шеф заставил его быть наготове во время сцены в баре. Его подставили те, кто предполагалось, были его друзьями.
— Считай, что твои друзья за тебя беспокоятся, — сказал Бон, нависая над ним, как гора.
— Вы все это спланировали, ублюдки. Его разбитая, распухшая губа делала слова невнятными. Одна сторона его лица пульсировала, а правое ухо превратилась в кровавое месиво. Ничего серьезного, просто чертовски больно. Он уже много лет не дрался в баре. Обычно оставлял такую чушь малолеткам, и не без оснований. — Зачем?
Даже Така наблюдал за ними, прислонившись к металлической решетке и скрестив руки на груди. — Ты слишком много пьешь, — сказал он. С тех самых пор, как произошел несчастный случай.
— Мы решили, что в следующий раз, когда мы узнаем, что ты опять надираешься, то мы вмешаемся, — сказал Бон.
— Я проиграл. Шеф выглядел еще хуже, чем Адам. Или он надеялся, что это действительно так. Мужчина стоял в дверях, потирая бок. — Мне кажется, ты сломал мне ребро.
— Ты чуть не откусил мне ухо.
Мужчина пожал плечами, потом поморщился. — Я же любя.
— Что бы ни происходило между тобой и Луизой, разберись с этим, — сказала Така. — Вам хорошо вместе.
Адам поморщился. — Она что — то скрывает.
— А ты прямо все ей рассказал? — спросил Бон.
— Попробуй еще раз, — сказал Така своим обычным серьезным тоном. Затем он повернулся и ушел, оставив Адама одного в трудную минуту. Не то чтобы Така не была плохой нянькой — обычно он мужественно все терпел.
Но черт, как же Адаму было больно. Все его внутренности размельчили. Больше этого не повторится.
— Я приеду и заберу тебя через несколько часов или около того. Может быть, — проворчал начальник, кровь капала из пореза на подбородке. — Используй это время для размышлений.
— Я даже не пил, — проворчал он.
— Ему нужно зашить ухо, — сказал Бон басом.
Шеф отмахнулся от этой новости и направился к двери. — Что угодно. Отправьте за медиком.
Бон с легкой улыбкой наблюдал, как тот ковыляет прочь. — Он должен был только поговорить с тобой.
— Я отказался отвечать, — сказал Адам.