— Разберите все эти ящики, и найдете ваше «остальное».
— Ну, поехали, — потер Эмиль руки и взял ящик с овощами. — Тяжеленький. На все десять тысяч килокалорий. Кстати, вы ведь знаете, что по статистике средний космический дальнобойщик потребляет восемьдесят две тысячи килокалорий в год в то время, как годовая норма для рабочего человека составляет миллион килокалорий. Мы потребляем почти в двенадцать раз меньше пищи, чем положено, и эта мысль не дает мне покоя.
— Добавки не получишь, — проговорил Радэк, выглядывая из-за края своего ящика с мясом, и слегка подтолкнул локтем своего коллегу к выходу. — Ступай давай и радуйся хотя бы этим калориям.
— Я просто хотел сделать заострить внимание на том, что мы ведем не совсем нормальный образ жизни, — прозвучал его удаляющийся по коридору голос. — И меня преследует чувство, что надо что-то менять в нашем ежедневном рационе. Не знаю, может, заменить трехразовое питание пятиразовым, не меняя при этом суточной нормы… или, быть может, немного перебалансировать рацион… Не знаю, наверное, мне просто захотелось каких-то новых ощущений от банального приема пищи…
— Ну, а ты чего бездельничаешь? — с укором посмотрел на нее Ленар, и его глаза неодобрительно сверкнули в свете ламп шлюзовой камеры. — Между прочим, тут еда и для тебя тоже.
— Да, сейчас, дай немного собраться с мыслями, — игриво подшагнула она к своему капитану, пристально посмотрела ему в глаза и повторила насущный вопрос. — Привез?
— А, черт с тобой, — сдался он и нырнул обратно в челнок.
Пока Вильма контролировала взглядом каждое его движение, с которым он обыскивал багажный стеллаж, в ее предвкушение радости медленно просочился яд паранойи. Она отгоняла от себя дурные мысли и спрашивала себя, в чем же может быть подвох, с удовлетворением не находя ответа, и вот, когда диаметр ее зрачков приблизился к диаметру ее головы, Ленар развернулся и протянул ей предмет…
Выглядел этот предмет вполне невинно, и под определенным ракурсом он был даже привлекательным для человеческого глаза, но он был настолько далек от ожиданий, что мозг Вильмы даже не сразу согласился распознать в нем материальный объект из объективной реальности. Исключительно по вине рефлексов она протянула руку и ухватилась пальцами за четырехугольник, который легко можно было перепутать с богато украшенной сувенирной книгой на полсотни страниц. Его обложка была выполнена из мягкого серого пластика, тесненного рядами декоративных узоров, повторяющих характерные элементы каллиграфического письма. Открыв обложку в поисках страницы с предисловием ее глаза уперлись в глянцевую поверхность белоснежного цвета, из которой по краям аккуратными шишками выглядывало несколько черных кнопок с незнакомыми значками. Других элементов, за которые можно было бы зацепиться, ее глаз не нашел, поэтому она сделала судорожный глубокий вдох и сквозь еще не успевшую рассыпаться на части улыбку в смешанных чувствах произнесла единственный родившийся на острие ее языка вопрос:
— Что это за дерьмо, Ленар?
Его взгляд нахмурился в точности как в те моменты, когда ему хотелось сорваться на крик, но он вовремя брал себя в руки и продолжал выдавливать ровный тон со слегка покрасневшим лицом.
— Это то, что ты просила.
— Ты уверен? — продолжала она рассматривать незнакомый прибор, и в ее голос, наконец-то, закрались нотки неуверенности. — Я просила тебя привезти мне что-нибудь почитать, да побольше. Журналы, книги, но главное — побольше. И где они?
— Они все здесь, — указал он взглядом на кусок стекла, металла и пластика в ее руках.
— Ленар, кажется, между нами возникло какое-то недопонимание.
— Там собран архив из нескольких тысяч различных местных изданий за последние пару десятков лет.
— Это что, какой-то компьютер?
— Не совсем. Это Несторовское Электронное Устройство Чтения, — отчеканил он, и язык его тела выдал некоторое напряжение, — НЭУЧ.
— Неуч?! — почти выкрикнула Вильма, содрогнувшись от произношения этого слова вслух.
— НЭУЧ, — поправил ее Ленар.
А вот так чувствует себя ребенок, который на новогоднее утро обнаружил под елкой плюшевого щенка вместо живого.
— Я же просила привезти мне печатных изданий.
— Нет, ты просила привезти тебе «что-нибудь почитать, да побольше», — передразнил он ее, всеми силами давая понять, что этот спор не представляет для него интереса. — Всегда пожалуйста.
— И ты мне назло…
— Ой, вот только не надо тут строить из себя обиженную, — перебил ее Ленар пренебрежительным взмахом руки. — Никто тебе ничего назло делать не собирается. Но, во-первых, информация, записанная в этом устройстве, в печатном виде заняла бы пару тонн и много полезного объема, а нам предписано по возможности экономить и то и другое.
— Чушь какая-то… Мы перевозим миллионы тонн, а тебе стало вдруг жалко добавить в ним пару нормальных бумажных книг?
— А во-вторых тут нет никаких бумажных книг.
— Как нет? — проглотила Вильма скопившуюся слюну, перемешанную с ядом. — Тут что, уже все перестали читать?
— Конечно нет. Просто в этой системе уже некоторое время назад все текстовые публикации перешли в другую форму.
— В какую? — ткнула она ногтем в глянцевую поверхность неуча. — В такую что ли? С каких пор?