— И не надо отвыкать, Маш, — снова усаживается передо мной на корточки он. — Начнём заново. Начнём сначала. Сходим куда-нибудь. В театр, на премьеру. В кино. Куда хочешь. Сейчас я разгружусь немного и уедем вместе в отпуск. На Средиземное море. В Юго-Восточную Азию. В океанию, если хочешь. Дайвинг, катамараны, все эти надувные "бананы", рыбалка, кухня интересная…
Слушаю это всё и тихо офигеваю. Какие же мужчины всё-таки козлы иногда…
— Я тебе никогда не изменяла, Лёв. Никогда.
— Я знаю…
— Нет. Не знаешь. Чувствуешь. А это просто факт. Ты думаешь, у меня не было соблазнов? Ты думаешь, я не нравлюсь мужчинам? Думаешь, в командировках я не сталкивалась с откровёнными намёками и предложениями?
Судя по его взгляду, в нём взыграла ревность.
— Кто тебе их делал?
— Да это неважно, Лёв. Важно то, что ко мне чужие мужчины даже не притрагивались. И я ведь первое время тоже тебе очень доверяла. Но тебе на моё доверие было плевать. А теперь ты чего-то хочешь начать сначала. Для тебя верность — пустой звук. И я тоже больше не хочу быть тебе верна. А раз так — в нашем браке для меня больше нет смысла.
— Слушай, я очень стараюсь не выходить на эмоции.
— Не ты один. Хотя мне уже многое скорее просто безразлично.
Он раздражённо вздыхает.
— Ты понимаешь, как работают мои адвокаты?
— Это угроза?
— Нет, предупреждение. Ты же ни с чем останешься. Я не собираюсь продавать этот дом, делить пополам деньги, в том числе те активы, которые мне сейчас просто необходимы для того, чтобы серьёзно масштабировать бизнес. И я буду драться за это, Маш.
— Видишь как. А я дралась за нашу семью.
— Ну, окей, я виноват. Прости меня.
Горько усмехаюсь. То же мне, одолжение сделал. Раскаяния ноль. Просто, похоже, не выгорело там. Интересно почему? И почему мне это интересно? Пошлость какая-то…
— Перестань, — говорю я. — Не держи меня за дуру. Я всё понимаю. И то, что я не устраивала тебе истерик — вовсе не заслуга твоей так себе конспирации. Просто считала — дурой была — что на некоторые вещи мудро будет закрыть глаза. Но любовница — это чересчур. Это уже другая женщина в душе. И когда она вошла, Лёва, я вышла. Только ты этого не заметил.
— Слушай, ну бывает. Маш, бывает, правда. У всех бывает, Маш.
— Нет, — качаю я головой. — Мой отец матери никогда не изменял.
— Слушай, — морщится он, — ты этого не знаешь. Он с тобой бы это не обсуждал.
— Может и так. Но верить в это точно хочу.
Убираю с коленей плед, встаю.
— Дай мне пройти, — говорю я. — Я устала. И к разводу готова. Горько, больно, обидно, но готова.
— Я не готов, — с вызовом с голосе говорит он.
Но всё же отходит в сторону. Достаёт новую сигару.
— Ну что ж, — говорю я. — Просто трижды не явись в суд. И нас разведут автоматически.
Глава 2
Поезд медленно трогается и принимается набирать скорость. Бологое остаётся позади. А я по-прежнему еду в купе одна. До сих пор не могу поверить, что в поезде Москва-Питер до сих пор не заполнились все купе. Однако это так. Я уже начинаю думать, что всю дорогу до Петербурга буду ехать одна. Эта мысль меня радует: настроение такое, что даже мимолётное общение, мешающее уединению, несёт в себе мысль о дискомфорте.
Поезд, отдалённо громыхая на стыках рельсов, несётся мимо зелёных лесов. Я сижу у окна с отодвинутой в сторону занавеской и думаю о том, что предпочла бы задержаться в командировке. Она всего двухдневная, а я совершенно не хочу домой. Знаю, что разговор о разводе между мной и мужем неминуем и понимаю, что он теперь совершенно не склонен меня услышать.